Однако, несмотря на свою грубость, а может быть, благодаря ей, замысел удался. Олежку вынудили убить ту девочку. Вынудили… не совсем корректное определение. Его подвели к этой мысли. Там, насколько я понимаю, использовался весь комплекс воздействий, от давления на самолюбие (а самолюбие в четырнадцать лет – страшная штука) до банальной ревности. Я неоднократно упоминал, что Олег очень эмоционален. Очень. Какой художник мог бы из него получиться! Надо отдать мальчику должное – сопротивлялся он долго. Учитывая неустойчивость его психики – потрясающе долго. А сорвался буквально за несколько секунд. Так мне рассказывали. Причем сорвался во время обычного разговора с этой самой Мариной.
Мне искренне жаль тех, кто был там в этот момент. Зверь, потерявший голову, – это зрелище не для людей. Нормальных – ненормальных – не важно. Это страшно. Марина Чавдарова стала первой жертвой первого Ритуала. А все, кто присутствовал – как это сейчас называется? – да, «подсели» на убийство. Олег поделился с ними силой. Мастер хотел сломать его, хотел посадить на цепь, но получилось все наоборот. Да, сломать удалось. Я, к сожалению, слишком поздно это понял, не уделил проблеме должного внимания, и надлом остался, думаю, навсегда. А вот насчет цепи… Олег убивал девочку долго. Не так долго, как других своих жертв, – ему недоставало опыта, но достаточно, чтобы забрать ее силу, отдать часть силы и заодно подчинить всех зрителей. Бессознательно. Он сам так и не понял, что именно сделал. А вот мне, когда я приехал туда, все было видно совершенно отчетливо.
Господи, ну конечно, я помчался в тот городишко сразу, как только прослышал о случившемся. И я едва успел спасти своего мальчика. Помню, когда я наконец сумел разговорить его… разговорить это, пожалуй, перебор. Когда я наконец смог заставить его сказать хоть что-нибудь… Вы можете себе представить это зрелище? Вряд ли, конечно. Худенький парнишка с копной серебряных волос. Глаза – огромные, совершенно какие-то дикие, взгляд в никуда… он постепенно в себя приходит, словно оттаивает, медленно так. И вдруг смотрит на меня – вот когда я понял, что значит «заглянуть в душу». Знаете, что он сказал? Мальчик, разрезавший на куски свою любимую. Он сказал:
– Я не знал что в человеке столько грязи…
Первых двух бластофитов они нашли и убили почти сразу, с промежутком от силы в пару часов. Гот не ошибся, когда предположил, что эти водно-воздушные твари-хищники и что кормятся они на Панголине. Архипелаг назвали так именно из-за обилия этих самых панголинов, представленных там в бесконечном разнообразии. Среди прочих видов встречались и летающие, так что «веретенкам» было где развернуться.
Цепочка островов даже формой напоминала ящерицу, правда, всего с одной лапой. Левой задней. Как раз возле лапы была убита первая «веретенка», а вторая – в районе…
– Подхвостье, – заметил Гот, отмечая место на карте. – Что скажешь, Зверь, это достаточно корректно?
– Для Улы сойдет, – ответил сержант, – а вообще можешь называть вещи своими именами.
Внизу, на острове, горели деревья. Ула просила привезти образцы тканей, но, судя по всему, из этого ничего не выйдет. Бластофиты и иглы взрывались, разлетаясь едва не в брызги. Первый, сбитый над водой, под воду и ушел. Второго Гот со Зверем, осмелев, загнали в небо над островом. Останки твари упали вниз, и вот, пожалуйста, теперь там пожар.
Третьего хищника пришлось поискать. Зато и выйти на него удалось незаметно. Бластофит был занят. Он охотился и не обратил внимания на людей, что явились поохотиться на него. Какое-то время пилоты просто наблюдали за блестящей, подвижной тушей, что наплывала сверху на стаю ужинавших ящеров.