Зверь обустраивал ее на всякий случай – от Цирцеи можно было ожидать любой гадости – и, честно говоря, никак не думал, что все это пригодится ему самому. Чтобы спастись от людей. Да и вообще, буровая – хорошее место. Она спит, но будить ее нет нужды, здесь и так все понятно и просто. Все-таки вышка построена отчасти руками Зверя, и отношения с самого начала сложились замечательные.
Итак, три дня на ремонт, а потом сигнал в новый лагерь. О неисправности. Лучше какие-нибудь мелкие неполадки с электроникой. На буровую пришлют Пенделя или Кинга, вертолет и пилота к нему. В компьютере машины найдется карта, где отмечено местонахождение лагеря. Два человека – два посмертных дара. Один, правда, почти полностью уйдет на восстановление формы, но тут уж никуда не денешься. Нельзя экономить на здоровье. Непорядок это, когда не то что шевелиться – дышать больно. Ноют все мускулы, даже те, о существовании которых и не задумывался никогда. Бардак. А вертолет, к сожалению, придется оставить на вышке. Может быть, потом найдется время перегнать его в ущелье. А если не найдется, так все одно – пропадать машине.
Да. И еще нужно вымыться, побриться и поесть.
Молиться будем позже.
Зверь не торопился. Неспешно ремонтировал «Мурену», оживал потихоньку сам, спал по шесть часов, а на третий день утром даже рискнул поесть по-человечески. И ничего, получилось.
Жизнь налаживалась.
Привычная, звериная жизнь, когда нет людей, когда вокруг только ровное дружелюбие неживого и небо совсем рядом. Еще на буровой были орудийные установки, что в понятия привычной жизни не очень вписывалось, но с системами защиты вышки Зверь сдружился, еще пока они жили тут с Готом. Хорошее было время.
Сейчас, впрочем, не хуже.
Наоборот.
Ремонт он закончил вечером, уже на закате, а потом сидел рядом со своей машиной и смотрел на медленно темнеющее море. Вертолет нужно было заправить, подвесить бортовое вооружение, взлететь, наконец. Зря, что ли, небо так близко?
Потом,
Позже. Чуть позже. Еще немножко, еще самую капельку подождать…
Волны светились на сгибах, а черное небо казалось куполом планетария, когда «Мурена» поднялась над буровой вышкой. Вверх, вверх, вверх. К чужим звездам. Вверх, в безлунную пропасть, в холодную пустоту, вверх, дальше и дальше от беззаботного моря, от горячей земли, от влажного леса. Вверх.
А боевые болиды умеют вылетать за пределы атмосферы. У них хватает силы отрываться от планет, уходить в такой полет, какой и не снился Зверю.
Если Гот выжил, значит, он уже три дня как на Земле Целых три дня. При самом лучшем раскладе на то, чтобы вернуться сюда, уйдет неделя, от силы полторы. В худшем случае – дней пять. Исходить надо из худшего. Времени, впрочем, хватает с избытком.
Заманить сюда людей. Убить. Добраться до лагеря. Убить всех там. Это будет настоящий Ритуал. Такой, каких Зверь всю жизнь боялся. Такой, на который даже магистр ни разу не осмелился. Потом договориться с Ним и уходить. У Него есть возможность вытащить Зверя с Цирцеи, и не только с Цирцеи. Вытащить. Куда? Да кто ж Его знает? Там и посмотрим. Говорят, что безвыходных положений не бывает. Собственно, недавние события это утверждение прекрасно иллюстрируют, но, если честно, чудес уже достаточно. Хочется чего-нибудь простого и легко объяснимого. Вызова дьявола, например. Будь у него возможность, Зверь помолился бы еще у себя в отсеке, вместо того чтобы впадать в прострацию и безропотно ожидать смерти.
Значит, Ритуал. Ничего для себя, все – Ему. В обычных условиях вовне уходила лишь малая толика посмертного дара, но даже при таком раскладе больше шести жертвоприношений в одном помещении проводить не стоило. Если же отдавать все полностью, то после второй-третьей жертвы Он вполне может явиться во плоти.
Страшно?
Уже нет. Способность бояться исчерпана так же, как умение удивляться. Довели люди бедного Зверя.