У Умельца загорелись глаза.
— Она, кажется, не врёт, капитан, — выпалил он. — Она сумасшедшая, но, похоже, говорит правду. Всё сходится, подумай. Им нужны посредники, и плевать, ради чего вся эта затея. Возьмём куш и отвалим в сторону, дальше пускай занимается чем угодно, уже без нас.
Сюрприз не ответил. Молча сидел, уставившись в пол, думал. Потом спросил:
— Самолёты и танки, говоришь? У вас есть войны?
— Давно уже нет. Но были. В последней войне погибло больше тридцати миллионов.
— Что? — переспросил капитан. — Сколько погибло?
— Тридцать миллионов, — повторила Милана. — С развитием технологий военные потери неминуемы.
Сюрприз поднялся.
— А ну, выйдем на палубу, — предложил он Умельцу. — Поговорим.
На палубе душный карибский ветер лениво перебирал волосы на головах двух покойников. Сюрприз подошёл к Яну, постоял, всматриваясь в лицо, затем кивнул компаньону. Вдвоём они перевалили грузное тело через фальшборт. Минуту спустя вслед за пришлым отправился Истопник.
— Ну? — заглянул в глаза Умельцу Сюрприз. — Что скажешь?
— Да что тут говорить. Дотянем до Кубы или до Гаити, отсидимся и через месяц, если повезёт, хапнем куш. Или ты что же, думаешь по-другому?
— Знаешь, я никогда не спрашивал раньше, — Сюрприз нахмурился. — За что тебя упекли?
Умелец хмыкнул, выплюнул за борт резинку и забросил в рот новую.
— За убийство, — признался он. — Думал подняться, пришил одного, а денег у него не оказалось. Что, осуждаешь?
Сюрприз хмыкнул.
— С чего бы, — сказал он. — На мне на самом трое жмуров. С учётом сегодняшнего — уже четверо. Но у меня в башке не умещается, как можно походя, ради невесть чего расшлёпать тридцать миллионов. В общем, так: никаких дел с этой сукой иметь не будем.
— Ты что, кэп? — Умелец от изумления перестал даже жевать. — Какие тридцать миллионов, о чём ты? Мало ли, что было там, откуда баба родом. Мы-то при чём? Хватанём куш и соскочим, и всё. От таких дел не отказываются.
— Отказываются, — бросил Сюрприз. — Про лис в курятнике ты слыхал? Так вот, я, должно быть, плохой человек. По таким, как я, тюрьма плачет. Я, если надо, человека пристукну как муху. И сожалеть не буду. Но есть кое-что ещё, парень. Лис в курятник я не пущу, ясно? Пускай даже это самые добрые лисы в мире.
Он повернулся к компаньону спиной и неспешно зашагал к корме. Движение сзади уловил шестым чувством, а может, попросту его ждал. Шатнулся в сторону — револьверная пуля прошла в дюйме от виска. Крутанулся на месте, в десяти шагах Умелец с перекошенным лицом перезаряжал. Выстрелить повторно он не успел.
Сюрприз опустил руку, разжал пальцы. Револьвер выпал и зазвенел по палубе. С минуту капитан стоял недвижно, смотрел, как корчится, расставаясь с жизнью, напарник. Затем, ссутулившись, пошагал в каюту.
Милана сидела на койке, привалившись к переборке спиной. Уперев связанные руки в колени и закусив губу, затравленно смотрела капитану в лицо из-под падающей на глаза вороной чёлки.