— Ты уверен на все сто процентов?
— Да, — подтвердил Валерий и сам спросил: — За что ты набил морду Игорю?
— За дело. Он пропустил в коридор того паренька. Нарочно.
— Ему всего девятнадцать лет, Олежек. С его малым опытом позиционно ошибаться — не такая уж редкость.
— Он не умеет позиционно ошибаться. Он мой ученик. Мой любимый ученик.
— Ты был великий игрок, Олежек. Но вспомни себя в девятнадцать лет. Я-то отлично помню твой дебютный год. Сколько же ты ошибок наворотил!
— Я — самоучка. У меня не было школы, не было учителя. И приходилось изобретать велосипед. А у Игоря был хороший учитель. Я.
— Теперь понятно. Бережешь свое реноме.
— Не совсем так, Валера. Берегу реноме футбола, которому отдал жизнь.
— Красиво говоришь. Как на трибуне.
Они вели диалог на повышенных тонах, почти кричали. Но не потому, что ссорились, а потому, что гремел и рычал тяжелый рок. Олег глянул на свой столик, увидел уже вернувшегося Гошу и поднялся с кресла:
— Ну, будьте здоровы. Зоенька, как говорили в одном из фильмов моего детства, — имеешь шанс убить медведя. Наш Валерий — вдовец.
— Я знаю, — хладнокровно парировала Зоя, а Валерий раскипятился:
— Не хами. Если хочешь знать — это я имею шанс.
— Пусть будет так, — согласился Олег, раскланялся окончательно и пошел через прыгающе извивающийся танцующий зал к своему столику.
— Это Марков там сидит? — спросил Гоша.
— Он самый, — подтвердил Олег, усаживаясь. — Тренер номер один советского футбола.
— Завидуешь ему?
— Когда-то завидовал. Теперь — нет. Как только понял, что команда высшей лиги — не мое дело. Делать не футбол, а футболиста — вот что я умею по-настоящему.
— Потом эти футболисты делают команду Маркову. А ты вроде ни при чем.
Официант принес вазончик с икрой, блюдо с лососиной, блюдо с осетриной горячего копчения, груду зелени, помидоры, огурцы. Расставил все мастерски и удалился!
Задумчиво делая себе бутерброд, Олег вопросил нерешительно: