Он смотрел вперед из под руки и кричал что-то, должно быть, тоже «банзай», раскрыв рот во всю ширину… Длинные натянутые морщины шли у него по щекам, по сторонам рта, загибаясь к подбородку.
Непонятным и странным казалось, для чего он загораживал лоб рукой. Будто он боялся, как бы пуля не попала непосредственно в лоб.
Будто рука могла защитить его от пули.
Ротный командир, подняв левую руку и согнув ее так, что угол локтя приходился почти как раз против носа, положил на сгибе локтя револьвер и прицелился в седого офицера.
Странное дело! Он целил седому офицеру прямо в верхнюю часть лица, в лоб.
Но его вдруг словно что толкнуло.
Седой офицер загораживал лоб рукой. Он держал над лбом руку, как щитом, будто и впрямь от этого щита могла отскочить пуля!
Мгновенно он понизил револьвер.
Будто его спугнула эта рука, закрывавшая лоб…
Он потянул за спуск и выстрелил. Но японский офицер был еще далеко. Во всяком случае, нельзя по нем было бить наверняка из револьвера.
Он промахнулся.
Он видел только, как седой офицер мотнул головой в сторону, перестав кричать, о чем, однако, можно было заключить только по тому, что он сомкнул рот…
Этот кивок головой в сторону (пуля, должно быть, свистнула близко около уха) у седого офицера тоже, вероятно, вышел непроизвольно, как непроизвольно сощурил он вдруг глаза и, замявшись на секунду на месте, качнулся всем корпусом назад.
И должно-быть, поймав себя в этой слабости седой офицер, словно пришпорив себя, скакнул сразу вперед, отняв от лба левую руку и подняв ее над головой, и закричал опять, тряся над головой кистью руки.
И сразу, как он отделился от своей кочки, сейчас же, казалось, и голос его тоже вырвался из общего шума и крика.
— Банза-а-й!..
Казалось, нервная дробная судорога пробегает у него по лицу, или трясется у него голова от натуги, от того, что он старается кричать свыше сил.
Будто его маленькое тщедушное тело не могло вместить в себе этого крика.
И в эту минуту он показался необыкновенно противен ротному.
Он снова прицелился в него.
Он не слышал своего выстрела.
Он видел только, как седой офицер вдруг присел и схватился рукой за ногу около коленки…