— Пли!
Из окопа брызнул огонь. Крики в рядах японцев оборвались, заглушенные залпом, будто грохот залпа сдул их.
Синеватый легкий дымом заклубился вдоль окопа.
— Р-ро-та!..
Опять пауза.
И снова резкий надорванный голос:
— Пли!
Ротный словно вырывает из себя это «пли», бросая его навстречу японцам.
Словно сам он живое оружие, и каждый выстрел, каждое это «пли», частица его самого, частица его нервов, напряженных до последней степени.
С воем проносится над окопом тяжелая бомба, посланная с фортов.
Ротный выпрямляется.
Будто это не бомба пронеслась сейчас над ним, а где-нибудь поблизости, где-нибудь на холмике появилось начальство.
Он даже ус закрутил.
— Рота!..
Уверенней, тверже звучит его голос.
Бомба разорвалась.
Из окопов даже видно было, как столбом поднялась пыль там, где она лопнула.
Ротный вскакивает на парапет и кричит:
— Пачками!
Опять гудит бомба…
Вслед ей трещать из окопа частые, будто в окопе разгорелись жарко сухие дрова, выстрелы…
Теперь уж не слышно топота ног нападающих.