— Ничем не пренебрегать, что у вас имеется. Все силы — в одну точку. Значит, решительно нельзя вставать. И вообще все силы организма — против болезни. И кроме того, помочь борьбе вмешательством, которое в вашем случае я считаю совершенно необходимым. Помочь. Понимаете?
— Это что? — спросила Инга. — Как это называется? Пневмоторакс?
— Вон видите, вам уже все известно! Да, в вашем случае, я считаю…
— Это надувать воздухом легкое, через иголку, да?
— Ну, знаете, — засмеялся он, — надувать легкое — это не может пройти безнаказанно даже нам, медикам.
— О, я не знаю! Словом — протыкать бок иголкой? Верно?
— Я объясню. Больное легкое надо поставить в такие условия, чтобы оно меньше работало. Для этого мы его сжимаем, отнимая у него часть принадлежащего ему места. Это делается совсем безболезненно, потому что обычная работа легкого — дыхание — собственно и состоит в том, что оно сжимается и разжимается. Это его природа. Представьте себе губку…
— Ну, да, хорошо, губка! Но вы будете меня прокалывать иголкой иди нет?
— Вот послушайте. Как мы можем сжать легкое? Если мы введем какой-нибудь газ между реберной плеврой и плеврой, в которую заключено легкое…
— Но этот самый газ вы вдуваете иголкой?
Доктор Штум пожал плечами:
— Фрейлейн Кречмар, вы вправе отказаться от пневмоторакса. Вас никто не будет принуждать. Я хотел разъяснить, посоветоваться с вами.
— Нет, нет! Благодарю вас. Пожалуйста, я буду слушать, — сказала Инга, опускаясь на подушки.
— Вам предоставляется обдумать и решить.
— Нет, нет. Я ведь просто хотела узнать, очень ли все это больно, что вы говорите.
— Уверяю вас, — ответил Штум, снова подходя к кровати, — ничего страшного нет, ничего! Я проделываю эту штуку по десять раз в день, и все идет как по маслу, люди с удовольствием подставляют мне свои бока и очень часто просят поскорее, не дожидаясь срока, поддуть немножко воздуха, потому что лучше себя после этого чувствуют.
— Значит… оно много раз должно повторяться… этой иголкой? — спросила она.
— Более или менее. По-разному. Прошу вас, обдумайте, фрейлейн Кречмар, и мы с вами вместе решим, когда это проделать. Терять времени, разумеется, не будем, хорошо? Сначала, я думаю, мы наложим на правое легкое, потом понаблюдаем.
Инга поднялась, упираясь руками в постель.
— Что значит — сначала? Вы хотите наложить… сдавить мне оба легких?
— Вы ведь знаете, фрейлейн Кречмар, что у вас поражены оба. И мне еще не совсем ясно, в каком процесс зашел дальше. Но я думаю, если мы начнем с правого…
Инга стала кашлять, С хрипом и бульканьем вырывались из нее толчки воздуха, узенькие плечи дрожали, ямы ключиц поглотили шею.