- Покатит. Давай, тащи сюда.
Я удивился, но послушно смотался в ванную и притащил оттуда тюбик "Нивси".
- Отлично, - отметила Вера, выдавливая на ладонь длинную белую колбаску. - Самое то. Теперь ложись на спину. Почему не стоит?! А ну-ка, подъем! - И она принялась массировать меня между ног скользкой от крема рукой. Потом, когда наступила эрекция, перевернулась на живот и потребовала. - Трахни меня.
Я лег на нее сверху.
- Не сюда. В попку.
"Так вот зачем крем", - наконец понял я и не без удовольствия исполнил Верину просьбу. Вот тогда-то она впервые за всю ночь подала голос, - до этого был только скрип.
- Тихо, - стреманулся я. - Соседи.
- Молчу, - выдавила из себя Вера и через десять секунд вновь завыла, словно сирена. Похоже, что именно сейчас она достигла самой вершины удовольствия. И пытаться заткнуть ее было бесполезно.
"Ну и черт с ними, с соседями", - решил я, продолжая трудиться над Вериной задницей.
Она насытилась сексом только к половине шестого утра. Заявила: "Устала я что-то. Надо немного поспать", и, крепко прижавшись ко мне, тут же размеренно засопела. А я-то, дурак, вообще-то, надеялся, что спать она уберется к себе. Не тут-то было!
Самое интересное, что утром медсестра Оля, когда доставила мне в палату завтрак, была ничуть не удивлена, обнаружив Веру сладко спящей рядом со мной. Только напомнила:
- Денис Аркадьевич. Вам к одиннадцати на процедуры.
- А сейчас? - сонно пробормотал я.
- Сейчас половина десятого.
- Оля, киска. Будь другом, разбуди меня в половине одиннадцатого. Я посплю еще часик. У меня была трудная ночь.
- Я вижу, - едко заметила медсестра Оля, не сводя глаз со сбитой в комок простыни. И перед тем, как выйти из комнаты, громко произнесла: - Вера Владимировна, ваш завтрак я оставила у вас в комнате.
Вере Владимировне это было до фонаря. Утомленная ночным гандикапом, она даже и не подумала проснуться.
Вот так прошли мои первые сутки в клинике "Эскулап". Так же прошли и вторые, и третьи… и седьмые. Каждый день протекал по одному и тому же расписанию. Утром я просыпал завтрак. В половине одиннадцатого кое-как выползал из развороченной за ночь постели, в которой продолжала сладко посапывать Вера, и с трудом добирался до душа. Потом до обеда процедуры, массаж и всякая подобная пакость. А после обеда я часа три наверстывал то, что не доспал в предыдущую ночь, готовясь к ночи предстоящей. В шесть часов вечера у меня в комнате объявлялась пунктуальная, как Кремлевские куранты, Ольга и просиживала, вернее, большей частью пролеживала на кое-как заправленном Верой диване часа два - когда чуть-чуть больше, когда чуть-чуть меньше. Мы болтали с ней о всевозможных пустяках, но в основном целовались до посинения губ. Как ни пыталась Ольга раскрутить меня на что-нибудь большее, я, словно девственница, ей не давался, и делать это мне было просто - за ночь Вера меня совершенно выматывала. Мне впору было пить виагру. Выпроводив Ольгу домой, я отправлялся в каминную, где, развалившись в мягком уютном кресле, читал книжку или просто смотрел на огонь в камине, слушая, как перешучиваются и подкалывают друг друга игроки в преферанс. Приходила Вера, тоже с книжкой, устраивалась где-нибудь неподалеку и, надо отдать умнице должное, совершенно не замечала меня. Вообще, днем мы с ней были совершенно чужими людьми, взаимно не удостаивая друг друга ни словом, ни взглядом. Зато в начале двенадцатого, когда жизнь на отделении чуть-чуть утихала, Вера пробиралась ко мне в "апартаменты", залезала под душ, кричала оттуда: "Сельцов, где ты там?! А ну, быстро сюда! На разминку!" И начиналось!..
Выписывался я ровно через неделю в четверг вечером, в один день с Верой.