- Вот видишь? Правда, я молодец?
- Сама себя не похвалишь, никто не похвалит, - ухмыльнулся я. - Хотя, согласен, ты молодец. Все делаешь пока на пятерку. Продолжай в том же духе, и у нас все срастется.
- Поцелуй меня, Костя, - томным тягучим голосом еще раз попросила Кристина. - И осмотри. - Она закрыла глаза и откинула в сторону одеяло. - Ты же обещал дядюшке меня осмотреть.
"А обещания следует выполнять, - подумал я. - За слова, даже если они сказаны мусору, надо всегда отвечать. Так что, хочешь не хочешь, придется осматривать Крис".
Впрочем, что значит "хочешь не хочешь"! Я этого очень хотел! После недельного-то воздержания! Вперед!
И я потянул вниз Кристинины трусики, стараясь не думать о том, что куму сейчас вдруг взбредет в голову дурацкая мысль неожиданно войти к племяннице в комнату. Вот будет удивлен этот легавый моей извращенной методике диагностики.
***
Ближе к вечеру, как раз перед тем, как появилась все-таки вызванная Анатолием Андреевичем "скорая", у Кристины "конкретно сорвало башню". Увидеть это мне, к сожалению, не довелось. Перед самым приездом врачей - точнее, зачуханного фельдшера и медсестры - кум от греха подальше спровадил меня в гараж.
- Не обижайся, Разин, - при этом оправдывался он. - Так надо. Еще чего-нибудь выкинешь при посторонних.
- Да-да, конечно, - снисходительно кивнул я. - Я понимаю. - И весело подмигнул Крис, которая уже начала разыгрывать сцену "delirius tremens".
- Блин, вырубите же наконец эту сраную музыку! - второй раз за последние пару минут потребовала она.
- Какую музыку, Кристя? - дернулся было к племяннице Анатолий Андреевич, но я уже, ухмыляясь, решительно двинул на костылях к входной двери, и он был вынужден поспешить за мной. Ограничившись тем, что успел пробормотать, выходя из комнаты: - Нет никакой музыки. Тебе это кажется.
- Сперва мерещится музыка. Потом человек хватается за топор и начинает отбиваться от гоблинов, - злорадно заметил я, когда мы уже пришли в гараж. - Это называется белой горячкой. И может толкнуть больного черт знает на что. Вплоть до убийства. Или до суицида. А может привести к нарушению.
- К нарушению? - вопросительно посмотрел на меня кум.
- К инсульту, - расшифровал я. - К параличу. Иди к племяшке, Анатолий Андреевич. И не своди с нее глаз. И не вздумать отправить в больницу. Ее там доконают.
- Все же, считаешь, ей надо лететь?
- Да. В Печору или Ухту. И не просто считаю, я в этом уверен. Так что, бери направление и вызывай вертолет.
- Хорошо, я подумаю, - пообещал мне хитрый мерзавец, так ни словом и не обмолвившийся о том, что как раз завтра столь нужный нам вертолет должен прилететь в Ижму. Если, конечно, Крис не ошиблась. Но об этом мне не хотелось даже и думать.
Кум свалил встречать "скорую помощь", и я надолго остался один. Сидел на подстилке и слушал, как кто-то топает по крыльцу и как совсем рядом с моим гаражом о чем-то переговариваются незнакомыми голосами двое мужчин.
"Вот была бы жопа Анатолию Андреевичу, - представлял я, - если бы я сейчас начал колотиться в ворота и отчаянно взывать о помощи! Хотя возможность проорать на всю округу сигнал SOS у меня была постоянно в образе верной и исполнительной Крис. Но только чего я добился бы, сообщив о себе всем-всем-всем? В лучшем случае из гаража опять переехал бы в зону. В худшем - мой отчаянный призыв о помощи просто бы не расслышали. Или бы все же расслышав, махнули рукой: "Да и черт с тобой, Разин. Сидишь и сиди дальше. Радуйся, что тебя кормят и за тобой выносят парашу. Никаких забот, никаких проблем. А вот у нас и без тебя, ненаглядного, этих забот и проблем предостаточно. Так что извини. Некогда".
Кум продержал меня в гараже в полном неведении более часа. Наконец я услышал, как загремел замок на воротах, и на пороге возник Анатолий Андреевич.
- Ну как? - привстал я с подстилки.