Увез Бремертон с собой в Америку "Джоконду", или нет, так и осталось для комиссара неизвестным. Миллионер возвратился на родину только в мае на французском суперлайнере "Франс", а еще спустя полтора года Мону Лизу отыскали в Италии у полунищего маляра, который без тени какого бы то ни было сомнения утверждал, что все это время она пролежала у него под кроватью в набитом клопами чемодане…
После этого комиссару Бавьяку оставалось разве что утереться, однако он до самого конца был уверен в том, что дело тут не так просто, как это представили народу в мировой прессе".
Забегая вперед, следует сообщить, что в своих предположениях комиссар Бавьяк не ошибся.
Невзирая на некоторую сенсационность представленных материалов, сам Швигер от каких бы то ни было комментариев предпочел воздержаться. Конечно, по отношению к самому себе и своей собственной репутации он поступил достаточно благоразумно, однако другим исследователям он задал массу хлопот. Швигер был довольно известным в свое время в Швейцарии журналистом и его перу принадлежит несколько интересных книг по истории Древнего Рима и новейшей истории некоторых негритянских племен Восточной и Южной Африки. Умер Швигер в 1952 году в США, куда переехал жить после войны по приглашению руководства Центрального Музея в Нью-Йорке, но перед этим он написал книгу под названием "НЛО — явление ХХ века". Это сочинение было своеобразным вызовом американскому писателю Френку Скалли, который в своей монографии "Тайны летающих тарелок" пытался доказать (впервые, возможно, в мире), что НЛО — реальные объекты, и даже более того, что в руках ВВС США имеется несколько, а то и более, тарелок, якобы потерпевших аварии в пустынях американского Юго-Запада…
Исходя из очевидного размаха интересов Гольца Швигера, можно не без основания заключить, что личность эта весьма разносторонняя, но именно это обстоятельство как раз и исключает его из числа достаточно серьезных исследователей. От Древнего Рима до загадки НЛО путь довольно неблизкий и притом очень извилистый, если уж выражаться по понятному, и именно такой "разброс" публицистических интересов выдвигает писателя разве что в разряд интересных научно-популярных сочинителей, которые зачастую работают под заказ издателя и публики, и непрокомментированная статья в польском еженедельнике "Чудеса и приключения" — яркое тому подтверждение. Источники, которыми руководствовался швейцарец, написав про "загадку Моны Лизы", так никому выявить и не удалось, однако выводы, которые можно сделать после прочтения статьи, были весьма, как это ни странно говорить, обнадеживающими.
Конечно, нельзя до конца поверить в то, что какой-то дилетант, хоть и прекрасно знакомый с системой охраны такого музея, как парижский Лувр, смог так запросто унести такое сокровище из такого серьезного заведения, и хотя похожая (даже в деталях) история повторилась в том же Лувре четверть века спустя, правда, совсем с другой, менее ценной картиной , но в версия о "дилетанте" в случае с Моной Лизой не подтверждала совсем никакого правила. Произведение Швигера только укрепляет в этом мнении. Она, правда, ничего толком так и не объясняла, но и без того было прекрасно понятно, что все толком объяснить шанс предоставлен не Швигеру, а тому, кто пойдет в разгадке этой тайны дальше него. Причем шанс немалый, учитывая все обстоятельства этого в некотором роде уникального преступления.
Как утверждает Гольц Швигер, американский нефтепромышленник и миллионер (на самом деле миллиардер) Гордон Бремертон был заядлым собирателем произведений искусства, причем, как известно, ни один купленный им предмет при его жизни не пошел с молотка аукционера, даже когда ему предлагали цену в десятки раз большую, чем та, за которую Бремертон их приобретал. На шедеврах, которые скупал буквально целыми "пачками" этот человек, можно было бы "делать деньги" не меньшие, чем на нефти, которой он торговал, но Бремертона, как истинного знатока культурных ценностей и заядлого коллекционера, подобный "заработок" явно не прельщал, чего нельзя было сказать о его потомках, пустивших после смерти своего папеньки уникальную коллекцию буквально "на ветер". На аукционах была распродана также большая часть личной коллекции Бремертона, к которой он никогда никого не подпускал. Поговаривали, что в этой "тайной" коллекции содержится немало шедевров, которые в свое время были похищены из музеев Европы и которые на публичных аукционах продать было бы просто невозможно.
Но это только то, что касается открытой продажи… Ни для кого уже, собственно, не секрет, что в США (и не только в них) существовал и существует поныне некий "закрытый клан собственников", состоящий из коллекционеров-богачей, которые не брезгуют и скупкой краденого, если вещи того стоят. Каждый вступивший в этот "клан" обязуется сохранить тайну о проводимых в узком кругу сделках под страхом смерти (или полного разорения, что для многих богачей, в принципе, одно и то же).
Итак, теперь понятно, что встреча "засветившегося" бельгийца Штювье с Бремертоном не могла быть случайной. И Бремертон спокойно мог отвалить за предложенную ему "Джоконду" приличную сумму (какую бы ни потребовали) и увезти ее в Америку, если бы не тот факт, что картина в конце концов отыскалась, причем не в Америке даже, а в Европе. Но дыма без огня, как говорится, не бывает. Со временем выяснилось, что миллионер Бремертон (личность среди европейских торговцев живописью известная), никогда не встречался ни с одним торговцем только лишь для обмена любезностями, по пустякам. Каждая встреча автоматически означала сделку, причем сделку крупную и не всегда законную. Так, в 1923 году Бремертон прикупил для своей "тайной коллекции" похищенную незадолго перед этим из Миланского музея изобразительных искусств и до сих пор считающуюся утерянной картину Гогена "Неприкаянные". Об этом, конечно, стало известно только после смерти миллионера, да и то ограниченному кругу людей, полицейских агентов в себя не включающему. При сделке присутствовал посредник, Но кое-кто полагает, что это был вовсе не посредник, а доверенное лицо Бремертона, некий "полковник Абрамс", в обязанности которого входило быстро и надежно переправлять купленные его патроном вещи в Америку.
Личность, зашифрованная как "полковник Абрамс", занимает свое почетное место в мировой истории, и связана с делом, не имеющим прямого отношения к похищению "Джоконды" из Лувра в 1911 году, и даже имевшим место совсем в иной исторической эпохе. Однако для того, чтобы полнее усвоить размах дела, необходимо углубиться в несколько иную плоскость развития современной цивилизации.
Как известно не только любителям всяческих рекордов, первые попытки пересечь Атлантический океан на самолете были предприняты еще в 1919 году, сразу же после окончания первой мировой войны. За шесть лет до первого перелета английская газета "Дейли Мейл" объявила приз в 10 тысяч фунтов стерлингов для пилотов, которые первыми пересекут Атлантический океан между Британскими островами и Нью-Йорком без промежуточных посадок. Тогда этому помешала война, но как только в мире "полегчало", два британских летчика — капитан Джон Алькок и лейтенант Артур Браун на двухмоторном биплане, переделанном из бомбардировщика, вылетели с Нью-Фаундленда и через неполных 17 часов достигли берегов Ирландии. Однако над Ирландией они потерпели катастрофу, и хотя оба остались живы и получили обещанный приз, об открытии новой трассы пока речь не шла — от Клифдена, где упал самолет, до Лондона оставалось еще более четырехсот миль.
Однако новый конкурс заставил себя ждать недолго — в 1924 году американский бизнесмен Раймонд Ортейг предложил 20 тысяч долларов тому, кто откроет трассу над Атлантикой, но на этот раз европейской точкой старта был выбран уже не Лондон, а Париж. На этот раз предложение упало на подготовленную почву: значительно усовершенствованная со времен войны авиационная техника вызвала ожесточенную конкуренцию между самолетостроительными компаниями, и каждой представился отличный шанс показать свой товар, так сказать, лицом…
С присуждением премии, правда, вышла некоторая заминка. Известный французский ас первой мировой войны Рене Фонк, которому для полета предоставил самолет собственной конструкции бывший русский авиаконструктор Сикорский, 20 сентября 1926 года стартовал с парижского аэродрома с экипажем из четырех человек. Но на взлете перегруженный горючим трехмоторный самолет потерпел аварию и сгорел. Два человека из экипажа погибли, а сам Фонк получил серьезные ранения.
Также падает, едва поднявшись, и "фоккер" американского летчика Ричарда Берда, только незадолго перед этим совершившего несколько смелых полетов в Арктике и достигшего Северного полюса по воздуху. Разбились и два американских военно-морских летчика Ноэль Дэвис и Стантон Вустер, собиравшихся лететь из США в Европу. Трагический список продолжил французский экипаж под командованием известнейшего пилота — также аса мировой войны — Шарля Нунжессера. Взлетев 8 мая 1927 года с аэродрома Ле Бурже под Парижем, Нунжессер и его напарник Франсуа Колье пересекли океан. 9 мая их самолет видели в небе над Бостоном, но в Нью-Йорк отважные французы так никогда и не попали. Только треть века спустя, в 1961 году, в заливе Каско, расположенном между Бостоном и Нью-Йорком, рыбаки случайно обнаружили останки их разбившегося самолета… Казалось, Атлантика не позволит себя покорить, но наконец 20 мая того же — 1927 — года трассу Нью-Йорк — Париж покорил американец Чарльз Линдберг. Конечно, этот летчик был не первым, кто фактически пересек океан без посадки, но именно он выполнил абсолютно все условия конкурса, к тому же он летел один. Имя Линдберга прогремело на весь мир и осталось в истории авиации навсегда.
Сразу же после эпохального перелета Линдберга рекорды посыпались один за другим. Летчики совершенно разных стран словно хотели наверстать упущенное, и самолеты всех мастей и фирм буквально заполонили небо над Атлантикой. Очень скоро были освоены пассажирские и почтовые линии, накрепко связавшие все европейские центры с американскими. Еще через некоторое время над Атлантикой пионерам больше делать было нечего, и они кинулись осваивать другие океаны.
Вот тут-то и наступили золотые денечки для всех типов авантюристов и мошенников. Первыми оценили преимущества нового вида транспорта контрабандисты. Нельзя сказать, конечно, что и до этого контрабанда не перевозилась на самолетах, но через Атлантику этого не пробовал делать еще никто. Да и мысли об этом не было, однако очень скоро эта мысль кое у кого появилась.
Официальная история трансатлантической авиационной контрабанды началась в 1928 году, когда французскими таможенниками были изъяты золотые слитки у одного из пилотов недавно организованной американской почтовой компании. Однако в моих записях имеется история, которая по вполне ясной причине не вошла в реестр авиационных достижений, но вот причины, похоронившие ее на "кладбище истории" мне непонятны до сих пор. На эту историю совершенно случайно наткнулся американский журналист Роберт Картер, когда работал в архиве Национального музея в Бостоне в 1993 году, и увидела она свет в том же году в журнале "Необычные истории".
Одним прекрасным майским утром 1923 года, почти за год до того, как Ортейг додумался раскошелиться на свой знаменательный приз, шерифу небольшого массачусетского городка Нантакет, что на побережье залива Кейп-Виньярд (США), один местный житель сообщил, что на одном из островков, щедро разбросанных по заливу, совершил посадку неизвестный самолет. Видимо, этот самолет потерпел аварию, потому что у него сломано крыло, но самого пилота нигде не видно. Заинтересованный шериф немедленно прибыл на место происшествия, и на самом деле обнаружил там летательный аппарат типа "фоккер" голландского производства. Впрочем, в самолетах он разбирался слабо, и все эти данные попросту прочитал на борту самолета. Он обследовал его и обнаружил, что в баках найденного аппарата абсолютно не было горючего. Вероятно, самолет сделал вынужденную посадку, так как не мог дотянуть до города, но неудачно — он задел крылом за сосну. Пилот исчез, и шериф вполне разумно предположил, что тот подался в одну из близлежащих деревень за помощью.
Но прошло время, а пилот так нигде не объявился. Вместо известий о летчике пилот только получил сообщение от одного рыбака: тот сообщал, что у него самым таинственным образом пропала лодка — кто-то перерубил цепь топором или перестрелил из пистолета. Таких происшествий на памяти жителей Нантакетского пролива не бывало, и шериф тут же заподозрил неладное. Он тотчас вернулся в Нантакет, расположенный по другую сторону довольно широкого пролива, и сразу же отправился на паромную станцию выяснять, не встречался ли кому из матросов странный пассажир. Паром на материк должен был уже отходить, но капитан задержал отход и указал шерифу на скучающего в салоне первого класса джентльмена с саквояжем. Шериф поднялся на борт парома и потребовал у незнакомца предъявить документы. Тот оказался полковником американских ВВС Даниэлем Абрамсом. Шериф предложил Абрамсу последовать за ним в полицейский участок, и Абрамс подозрительно легко согласился, но по дороге он напал на шерифа, и свалив его с ног, попытался скрыться в подворотне. Шериф, однако, не растерялся, и схватил Абрамса за ногу. Завязалась борьба, в ходе которой незнакомцу все же удалось вырваться и даже серьезно ранить шерифа камнем, подвернувшимся под руку. К месту схватки стали сбегаться прохожие, и Абрамс, оставив у шерифа в руках свой саквояж, убежал, и поймать его так и не удалось.
В участке полицейские тщательно обследовали саквояж, и обнаружили в нем потайное отделение. В потайном отделении был спрятан холст картины, которую на следующий же день передали в вышестоящие инстанции. Из Бостона, расположенного в 50 милях от Нантакета, со скоростью света примчались агенты ФБР, и они сразу же занялись обследованием самолета. В результате расследования выяснилось, что обнаруженный в саквояже холст принадлежит кисти великого испанского художника Антонио Паламейры, человек под фамилией Абрамс в ВВС США не числится, а самолет, каким-то образом оказавшийся на острове близ Нантакета, совершенно не американского "подданства".
Беглеца разыскать так и не удалось, он ускользнул из рук полиции, зато через несколько дней из Европы пришли совершенно убийственные новости: работа знаменитого Паламейры под названием "Утро на Тибре", которая находилась в руках американской полиции, за неделю до этого была похищена из Лиссабонского музея изобразительных искусств, и за сведения о ее местонахождении была назначена награда ни много ни мало — 100 тысяч долларов.
ФБР уцепилась за это дело, как голодная собака в сочную кость. На карту был поставлен национальный престиж, и потому, не дожидаясь, пока заокеанская полиция сделает решающий шаг и перехватит инициативу в расследовании, американцы отрядили в Европу свой "ударный отряд", состоявший из самых сообразительных полицейских, Одновременно агенты ФБР рыскали по всей территории США, разыскивая таинственного полковника Абрамса", но тот как в воду канул.