Поиски основной части сокровищ ничего не дали. Были обысканы джунгли на несколько километров вокруг холма, но золото пропало. Выяснили только, что оно было вывезено вниз по реке, но это, конечно, мало что давало. Шуберту не улыбалась перспектива ввязываться в войну с неизвестными конкурентами в чужой стране, организовав их преследование, и поэтому он решил удовольствоваться тем, что ему оставили. Ящики с бриллиантами тоже весили немало. Было ясно, что самые крупные и самые ценные камни тоже исчезли, но что тут можно было поделать? Шуберт подбил итог и понял, что если ему удастся вывезти свою часть сокровищ в Германию, то миллиардером он станет в любом случае, даже если сделает всех своих подручных “простыми” миллионерами.
Подчистив за собой все что можно, кладоискатели немедленно отправились восвояси. Шуберт благоразумно решил не использовать для отступления из Мексики морские и сухопутные пути — в ближайшем селении его ждал заранее нанятый самолет, и на следующее же утро груз благополучно был доставлен в Майями. Дальше было сложнее, но это всё были трудности чисто технического характера, и бывший немецкий подводник блестяще с ними справился. С помощью своего тестя, поднаторевшего в подобного рода делах, он реализовал все бриллианты и часть золота. Дальнейшая биография Шуберта нам неинтересна. Самым ярким штрихом всей остальной его жизни является, пожалуй, только тот факт, что он не позабыл о своем матросе Штрейхере, перенесшем с ним бок о бок все тяготы и лишения юкатанской эпопеи, и отвалил ему изрядную сумму.
Итак, по мнению профессора, большая часть его работы по теме “золотых петухов” подходит к своему завершению. Остается только выяснить, куда подевался основной золотой груз из подземелья, уведенный из-под носа у Шуберта неизвестными конкурентами в 1949 году. Альенде долго искал документы или сообщения на эту тему, но пока так ничего не добился. Однако картина приблизительно ясна. Судите сами.
Конкуренты Шуберта, кто бы они там ни были, попытались вывезти ящики с упакованным в них золотом на большом катере, но были атакованы таможенной полицией, в результате чего большая часть контрабандистов была перебита, а катер затонул от полученных пробоин, или же оставшиеся в живых бандиты сами затопили его, чтобы он не достался властям. Впрочем, это не помешало уцелевшим впоследствии подкупить охрану имеющимся на борту золотом (или скорее всего — бриллиантами), найти новый корабль, и быстро перегрузив на него сокровища, скрыться в неизвестном направлении.
Далее, по всей вероятности, события развивались следующим образом: путь этого корабля лежал мимо Барбадоса, где во время шторма контрабандисты утеряли один, или даже несколько плохо закрепленных на палубе (в трюм весь груз целиком, по свидетельству сенегальца Науру Бишопа, не поместился) ящиков с золотом, один из которых, впрочем, весьма удачно “приземлился” на “Skyfish”. Конец “золотого корабля” тоже не вызывает сомнений — наверняка это именно он погиб у берегов Сенегала в день, указанный в дневнике канадца Деляферьера. В пользу этого предположения говорит и простое сопоставление дат всех трёх событий. Правительство Сенегала так и не добралось до сокровищ, не сделал этого до сих пор и никто другой. А это значит только одно: целые тонны “золотых петухов” по-прежнему покоятся на морском дне, и до них можно, и что самое главное — НУЖНО добраться!
…История очередного клада наконец выяснена. Эндрю Альенде сообщает, что готовит экспедицию в Мексику, которая займется исследованием таинственного подземелья, найденного в 1942 году Шубертом и его компанией. И хоть сокровища из этого подземелья уже давно разграблены, но Альенде, как истинного ученого, интересует совсем иное. Его музей закупил нескольких “золотых петухов”, всплывших в свое время на “черном рынке” во Франции, теперь ему требовалось изучить сам источник их появления. И он надеется на успех, впрочем, вполне обоснованно, так как половину всех необходимых для исследования средств он собирается получить от организованного недавно американским миллионером Джоном Хольтом Археологического фонда. К самому сокровищу, похороненному у берегов Сенегала, проявил интерес другой специалист своего дела — кладоискатель Николас Роллинз. Роллинз, обладатель многомиллионного состояния, твердо намерен отыскать корабль с контрабандным золотом и преподнести археологам бесценный дар — если ему удастся отыскать груз “золотых петухов”, то вполне вероятно, что подземный храм индейцев майя вскоре имеет все шансы предстать перед нами во всем своем великолепии.
…А теперь вернемся к теме сокровищ, до сих пор покоящихся на дне морей и океанов с незапамятных времен. Специалисты считают, что под водой в разных уголках земного шара покоится только золота и серебра на сумму не менее одного триллиона современных американских долларов. Если добавить сюда еще бриллианты и прочие драгоценности, то эта сумма запросто может удвоиться, а то и вовсе утроиться. Можно быть вполне уверенным в том, что ученые сделали правильные выводы, но как бы и эта цифра не оказалась чересчур заниженной. Ведь подсчет велся только на единицы веса, то есть на тонны, сотни и тысячи тонн, а каждый мало-мальски сведущий в искусстве человек может прекрасно понять, что ценность изделия из драгоценного металла порой гораздо превышает рыночную стоимость веса самого материала, из которого это изделие сделано.
Вот так и получается, что по морскому дну разбросано и вовсе несметное количество единиц произведений искусства, вывезенных некогда европейскими колонизаторами из завоеванных стран, а также в более поздние времена всякими торговцами и просто бандитами, чьи корабли терпели крушения в самых различных уголках Мирового океана. Среди этих шедевров имеются самые настоящие уникумы, за обладание которыми отдаст целое состояние любой музей или коллекционер-тостосум. Примечательна в этом плане история британского парусного корабля под названием “Гровенор”, перевозившего двести лет назад из Индии в Европу сокровища побежденных заморских правителей. Эта история заслуживает того, чтобы представить тут ее целиком, используя материалы, предоставленные американским кладоискательским консорциумом “Ихтиолус”.
Дело было так. Ранним утром 1782 года, 13 числа, если уж быть точным до конца, в главном цейлонском порту ХVIII века — Коломбо — готовилось к отплытию в далекую Англию большое грузопассажирское судно “Гровенор”. Корабль принадлежал Британской Ост-Индской компании и считался самым надежным и быстроходным парусником на всем английском флоте. Одна только команда его состояла из 250 человек, и это были хорошо обученные своему делу и весьма опытные моряки, чего нельзя было сказать, как это ни странно, об их капитане.
Капитана “Гровенора” в этом рейсе звали Джон Коксон, и он ранее никогда не командовал трансокеанскими кораблями, а занял свою должность только благодаря протекции некоторых высокопоставленных родственников в Лондоне. Вот это самое обстоятельство как раз и сыграло свою роковую роль в судьбе “Гровенора”, а также в судьбе всех остальных людей, доверивших Коксону свои судьбы и жизни…
Итак, 13 июня 1782 года “Гровенор” вышел из гавани Коломбо, поставил все паруса, и увлекаемый попутным ветром, устремился на юг. На борту корабля кроме команды находилось еще 150 пассажиров. В большинстве своем это были высокопоставленные чиновники английской колониальной администрации и офицеры армии и флота, которые возвращались домой, окончив свои сроки службы в колонии. Естественно, при многих были жены с детьми, но главный “груз” “Гровенора”, о котором я хочу рассказать, состоял отнюдь не из них.
Как стало известно из сопроводительных документов гораздо позднее, в специально оборудованное помещение корабля были погружены сокровища, равных которым по стоимости не перевозилось в Англию уже давно. В первую очередь это было золото, числом более 800 слитков, затем две тысячи слитков чистого серебра, а также сорок пять бочек с золотыми монетами индийских монархов и тридцать ящиков с алмазами, сапфирами, рубинами и другими драгоценными камнями. Официальная стоимость всего этого богатства составляла более 18 миллионов фунтов стерлингов. Однако самое главное было не в этих, хоть и умопомрачительной ценности, но весьма банальных сокровищах. Главное состояло в другом…
За несколько месяцев до этого знаменательного рейса капитан Коксон, не лишенный, как и всякий другой британский колониальный чиновник тех лет некоторого тщеславия, хвастливо писал своей жене в Англию в одном из своих писем: “Я скоро прибуду с ТАКИМ сокровищем, которое потрясет всю Британию!..” И Коксон знал, что говорил: это самое главное сокровище и на самом деле было в состоянии потрясти воображение кого угодно. Как потом выяснилось, капитан имел в виду легендарный так называемый “Павлиний Трон”, украшавший некогда резиденцию самих Великих Моголов в Дели.
…Павлиний Трон всегда считался самой священной реликвией Великих Моголов, и поэтому и речи не могло быть о том, чтобы показывать его иноземцам. Но к середине ХVII столетия нравы туземных правителей Индии несколько смягчились, и в 1665 году путешествующий по Северной Индии француз Жак Батист Таверье удостоился высочайшей милости Сангурского шаха, управлявшего Дели. Он первым из европейцев увидел это чудо света собственными глазами и по достоинству оценил его.
“Я объездил много стран, — записал Таверье впоследствии, — восхищался многими сокровищами, но смею уверить, что никогда не видел, да и вряд ли увижу что-либо подобное этому восточному чуду. Два восхитительных павлина с распущенными хвостами, сделанные из чистого золота и бриллиантов, украшают спинку трона. Золотые ножки трона отделаны жемчугом и сверкающими драгоценными камнями огромных размеров и ослепительной красоты. Двенадцать колонн поддерживают балдахин, золотая ткань которого унизана ослепительными драгоценностями…”
По самым осторожным прикидкам, сделанным Жаком Таверье, который ко всему прочему был и опытным ювелиром-профессионалом, этот трон тянул никак не меньше, чем на 8–9 миллионов фунтов стерлингов. Это было поистине потрясающее произведение рук человеческих, но недолго уже этому “восьмому чуду света” услаждать взоры и седалища сказочно богатых раджей. Не прошло с момента визита Таверье и семидесяти лет, как воинственный персидский царь Надир-шах вероломно напал на Дели, разграбил столицу и увез легендарный трон в свою столицу.
Однако и этому монарху не посчастливилось долго владеть украденным шедевром. Жадные до власти отпрыски Надир-шаха организовали заговор против своего папаши, и воспользовавшись моментом, без всякого сожаления перерезали ему глотку. Трон достался следующему правителю, одному из самых удачливых сыновей тирана, но у отпрысков его, как видно, оказался менее изысканный вкус, и потому при первом же удобном случае они “загнали” это “кресло” заинтересованным англичанам по дешевке и без всякой рекламной шумихи.
За этой сделкой со стороны англичан, как и за всеми операциями подобного рода на Востоке, стояла всемогущая Ост-Индская компания. Руководство компании в Лондоне, получив от своего представителя известие о благополучном исходе сделки, уже предвкушало, какие густые сливки оно снимет с этого выгодного приобретения. Но их надеждам не суждено было сбыться. Бравый капитан Коксон, сам не желая того, наилучшим образом обо всем позаботился…
…”Гровенор” пересек весь Индийский океан вполне благополучно, ветер был попутным, и погода определенно способствовала спокойному плаванию. Но, стоило только кораблю приблизиться к знаменитым “ревущим сороковым”, как сразу же начались неприятности, к которым неопытный Коксон совершенно не был готов. К вечеру 4 августа разразилась буря, да такая сильная, что капитан сразу же потерял ориентировку, хотя сам и не догадывался об этом. Обладая весьма посредственными навыками мореплавания в открытом океане, он почему-то посчитал, что до восточного берега Южной Африки, к которой он направлялся, еще не менее ста миль, а к советам опытных офицеров-моряков прислушиваться и не намеревался исключительно из-за непомерно раздувшегося за время путешествия самомнения. Он только приказал убрать паруса и усилить вахтенную службу, а сам собрался отойти ко сну, когда “Гровенор” со страшным треском и грохотом налетел на невесть откуда взявшийся в открытом море риф. От ужасного удара мачты корабля сломались как спички, и сметая все на своем пути, полетели за борт…”Гровенор” стало бить о скалы, грозя разломать его в щепы, и только тут Коксон сообразил, какую дикую он совершил ошибку. В ярком свете сверкнувшей молнии он ясно увидел черный берег, который находился от него меньше, чем в ста ярдах (92 м).
…Опомнившиеся матросы попытались закрепить канат за выступ ближайшей скалы, и таким образом оставить погибающий корабль. Некоторым это удалось, но очень многие погибли. “Гровенор” хоть и получил огромную пробоину ниже ватерлинии, но все еще держался на плаву, прижимаемый к скалам ураганным ветром. Какие-то смельчаки принялись сколачивать на палубе плоты, чтобы спасти хотя бы женщин и детей. Это предприятие имело больший успех, чем эквилибристика на мотаемом из стороны в сторону канате, однако тоже в конечном итоге дала мало результатов. Когда наутро спасшиеся огляделись, то обнаружили, что их осталось немногим более сотни человек, а “Гровенор” затонул, унеся с собой на дно моря жизни тех несчастных, кто так и не решился его покинуть…
Однако радоваться потерпевшим такое ужасное кораблекрушение было еще рано. В том далеком 1782 году берег Наталя, куда занесло “Гровенор”, представлял собой совершенно пустынную землю, поросшую колючим кустарником и обдуваемую почти постоянными ураганными ветрами. До ближайшей точки, где “путешественники” могли рассчитывать хоть на какую-то помощь, было не менее трехсот миль. Это был укрепленный голландский форт Порт-Элизабет. У выбравшихся на этот негостеприимный, и даже враждебный берег людей не было ни одежды, ни пищи, ни даже оружия, чтобы эту пищу добыть. Им приходилось питаться всем, что под руку подвернется — травой, водорослями, всякими моллюсками, и изредка — рыбой. Спасшийся вместе со всеми капитан Коксон принялся командовать так, будто все еще находился на корабле.
Для начала Коксон решил, что уцелевшим необходимо разделиться на две части. Большая часть, состоящая из женщин, детей и раненых, должна была разбить лагерь и ждать, а сорок самых крепких и выносливых моряков незамедлительно отправились в поход за помощью. Сам Коксон, естественно, остался в лагере, где и принялся наводить свои порядки, которые опять-таки, ни к чему хорошему, как он ни старался, не привели.