- Да включите наконец свет! – рявкнул он, смахивая в темноте корыто со стены.
При тусклом свете лампы старик смотрелся не лучше. Я обернулась на бабушку, стоящую у двери. Она приглаживала и без того гладкие волосы дрожащей рукой.
- И тебе привет, Кощеюшка, - нараспев произнесла она. Бледное лицо, растерянный взгляд. Что это с ней? Отродясь бабушка перед нечестью не терялась.
- Ну, познакомь меня, Варвара, с будущей невестой, - старик повернул голову в мою сторону. И мне стали хорошо видны его орлиный нос, кустистые брови, острый взгляд и тонкие обескровленные губы.
- А кто сам жених-то? - бабушка встала между нами, пытаясь оттеснить меня к двери.
- Ох, Варя. Чего ты себе напридумывала? Я женат давно и… счастливо.
Он как-то вяло произнес последнее слово, но не на нем у меня случился вздох облегчения. Старик женат! Значит, не он мой жених!
- А чего тогда явился?
- Сына поддержать. Зная тебя, мне страшно стало мальчика одного в лес отправлять.
- Кто мальчик-то? – не выдержала я, чем вызвала кривую улыбку у старика.
- А ты пойди посмотри. Он с полчаса уже ключи к вашему замку подбирает.
Я, как была простоволосая, в шерстяных бабушкиных носках, в одной ночной рубашке кинулась к двери, что вела на улицу. Распахнув ее настежь, сбила кого-то, стоящего согнувшись с ключами в руках. Читай книги на Книгочей.нет. Подписывайся на страничку в VK. И теперь этот кто-то приземлился на снег, кубарем скатившись с высокого крыльца.
- Варварушка, она вся в тебя, - услышала я за спиной скрипучий смех старика.
- Валенки надень, Вася, – донеслось сзади, но я не чувствовала холода. У крыльца, раскинув руки, лежал мой Костя. Я его сразу узнала. Мне такая его поза очень даже знакома. Я встала на колени у распростертого тела и наклонилась, чтобы рассмотреть, сильно ли я его приложила, но пробивающийся через дверь свет не позволил увидеть масштаб разрушения.
- Надо бы его в дом занести, - мои слезы капали на лицо поверженного.
- Сначала поцелуй, - отозвался он. – Да не в лоб, глупая. В губы поцелуй. Сколько просить можно?
Первый поцелуй вышел так себе. Я стеснялась Кощея и бабушки, а поверженный еще и ночную рубашку в своих загребущих пальцах комкал. Под рубашкой же ничего нет, а вдруг как она сильно задерется? Одним словом, вырвалась я и в дом убежала. Забралась на теплую печь, а сверху еще периной укрылась и лежу, счастье свое осознать пытаюсь.
Через некоторое время шаги услышала, потом в поле зрения растрепанная голова жениха появилась, а вот и сам он на печь полез.
- Подвинься, Василиса. Не одна ты на снегу подмерзла.
- Ботинки снял? – больше строгости в голосе не помешает. Так я свой страх скрою.
- Пальто тоже снял. Брюки и рубаху оставил. Ничего?
- Ничего.