Иллюстрация из манускрипта 1450 года.
Апокалипсис; 1300–1325, Англия, Лондон
Черная смерть же победоносно шествовала по Европе, и направление распространения эпидемии больше напоминало ход часовой стрелки. Из Южной Франции чума ушла на запад и северо-запад в сторону Парижа с одной стороны (июнь — август 1348 года), расползлась по берегам Средиземного моря, проникнув в Испанию, также летом Черная смерть оказалась в Аквитании и Пуату, убив дочь английского короля, находившуюся близ города Бордо: несчастная леди Джейн со своим скромным двором ехала в Испанию к своему жениху, Педро Кастильскому, но уберечься не смогла.
В первых числах июля 1348 года чума перебралась через Ла-Манш — ее привезли с собой английские корабли, направлявшиеся из нормандских портов в метрополию.
В Англии бедствие Черной смерти наложилось на эпидемию ящура среди крупного рогатого скота, начавшуюся ориентировочно поздней осенью 1348 года, когда огромное количество крестьян погибло от чумы. За коровами и быками стало некому ухаживать, сотни деревень опустели, или в них осталось всего несколько жителей, имевших иммунитет к чумной палочке.
По отдельным сведениям, в Англии пало до двух третей сельскохозяйственных животных, что нанесло тяжелейший удар по и без того дышащей на ладан экономике, ослабленной Столетней войной.
Не миновала чаша сия и вроде бы изолированную в горах Шотландию. Лоуленд, то есть Низинные земли, вымер на треть, в Хайленде потери были меньше — хотя бы потому, что эпидемия здесь началась в декабре 1348 года и зимой связь между поселками и замками в высокогорье почти не поддерживалась из-за снежных заносов на перевалах. Примерно то же самое наблюдалось в Ирландии: Черная смерть безжалостно прошлась по побережью и английским фортам, но слабо коснулась ирландских укреплений и деревень в горах.
Бич Божий ударил по Скандинавии — английские суда доставили чуму в Норвегию, адский пожар распространился на Швецию и Данию и ушел южнее, в Германию, а оттуда — в северную Польшу, Пруссию и к русским княжествам, оказавшимся на пути чумы в 1350–1352 годах. Процитируем Никоновский свод, а именно фрагмент, касающийся эпидемии в Пскове.
«…Бысть мор во Пскове силен зело, и по всей земле Псковской, сице же смерть бысть скоро: храхне человек кровию, и в третий день умираше, и быше мертвии всюду.
<…>
Священницы не успеваху тогда мертвых погребати, но во едину нощь до заутриа сношаху к церкви мрътвых по двадесять и до тритцати, и всем тем едино надгробно пение отпеваху…; и тако полагаху по пяти и по десяти во едину могилу. И сице бяше по всем церквам. И не бе где погребати мертвых…»
И снова кровохаркание — неоднократно упоминавшаяся легочная форма чумы. Происходившее в Пскове ничем не отличалось от происходившего ранее в Авиньоне, Париже или норвежском Бергене: погребение в братских могилах с общим отпеванием, невозможность похоронить всех умерших, массовые смерти среди духовенства — псковичам пришлось умолять архиепископа Новгородского Василия Калику (позже канонизированного) приехать в город и совершить молебен об избавлении от напасти. Василий не испугался, хотя уже был наслышан о чудовищных последствиях эпидемии в Скандинавии, явился в Псков, прошел крестным ходом, отслужил чин и отбыл обратно в Новгород, до которого не доехал — чумная пневмония убила архиепископа спустя два дня.
Якобы в Смоленске дело кончилось тем, что в живых остались всего четверо жителей, которые закрыли ворота города и ушли. С учетом доступных нам сведений о Черной смерти, если это сообщение и преувеличено, то ненамного. Белоозеро и Глухов вымерли полностью — «вси изомроша».
Сцена из Апокалипсиса, Манускрипт, Нормандия, 1300
«…во всей земле Русстей смерть люта, и напрасна и скора; и бысть страх и трепет велий на всех человецех».
(Полное собрание русских летописей. Том 10. 1965. Стр. 223–224.)
Великой эпидемии чумы Русь должна быть обязана за появление Дмитрия Донского, который, не случись Черной смерти, никогда не унаследовал бы Московское и Владимирское княжества.
До Москвы чума добралась с северо-запада через Новгород и Тверь. Тогдашний князь Симеон Иванович Гордый, сын Ивана I Калиты, заразился в апреле 1353 года (ему было всего 35 лет, по тогдашним меркам — самый расцвет) — болезнь продолжалась около двух недель, отчего мы можем заподозрить бубонную форму чумы, а не молниеносную легочную.
Когда князь Симеон умирал, оба его сына, четырехлетний Иван и годовалый Симеон, уже скончались, отчего наследников не осталось — жена, Мария Александровна, дочь князя Тверского, к этому времени была беременна, и потому Симеон на смертном одре завещал княжества ей в надежде, что родится сын. Перед смертью он принял постриг под именем инока Созонта и отошел в мир иной 27 апреля 1353 года.
Поскольку наследник Симеона Гордого так и не родился (или родился, но умер во младенчестве — сведения отсутствуют), княгиня Мария предпочла уйти в монастырь, наследовал младший брат Иван Иванович, вошедший в русскую историю под именем князя Московского и великого князя Владимирского Ивана II Красного. Его преемником становится старший сын — Дмитрий Иванович по прозвищу Донской, одержавший победу в Куликовской битве. Тут стоит вспомнить афоризм Льва Николаевича Гумилева: «На Куликово поле пришли москвичи, серпуховчане, ростовчане, белозерцы, смоляне, муромляне и так далее — а ушли с него русские».
Далеко не факт, что, не случись смерти от чумы Симеона Гордого и его прямых потомков, Русь получила бы независимость от Орды уже в 1380 году. Кажется, именно это и называется судьбой.
Существовали области, где чума вообще отсутствовала или которые пострадали очень мало. По непонятным причинам Черная смерть практически не затронула Силезию и Чехию, не было ее в Наварре, мор не зацепил Милан, чума не доплыла до Исландии — последнее вполне объяснимо, поскольку остров находится в немалом отдалении от Европы, то зараженные экипажи кораблей попросту вымерли бы в пути до Северной Атлантики. Одновременно с этим имеются мутные известия о чуме в гренландских поселениях, о которых мы рассказывали выше.