Бинокль выпал из Степановых рук. За ним, потеряв равновесие, полетел его владелец.
Приземлился Степан более-менее удачно, на копенку только скошенной травы. Однако не успел парень прийти в себя, как что-то больно пнуло его в спину.
— Ой-ой-ой! — вырвалось у Степана. Ему показалось, что на него напрыгнуло это страшилище.
Однако это было не страшилище. Это, оказывается, всего-навсего был бинокль. Степан обогнал его по пути на землю.
А Василь с Таней все еще сидели на дереве и удивленно оглядывались во все стороны. Они никак не могли понять, куда исчез их товарищ.
— Что случилось? — долетел от кухни встревоженный отчий голос — Ты не забился, сынок?
— Н-нет — ударившись пробормотал Степан.
— Вот и хорошо — облегченно сказал отец — А то мне показалось, будто в саду приземлилась какая-то комета. Ну, думаю, завтра начнут съезжаться всевозможные ученые гостьи и экспедиции. А это, оказывается, мой сын свалился с вишни!
— П-папа, я там такое, такое увидел! Метлу увидел! И на ней кто-то сидел.
— На метле? — переспросил отец, и в его голосе опять слышалась тревога — Слушай, сынок, а ты действительно не забился?
— Да ты что? — обиделся Степан — Не веришь мне, да?
— Там окно светилось — добавил Василь — А чего бы оно светилось, когда там никто не живет?
Степанов отец задумчиво потер переносицу.
— Ладно — решил он — Завтра как раз воскресенье, поэтому мы с вами пойдем узнаем, в чем дело. А пока что сбегайте за хворостом. За это я с вами рассчитаюсь свежим варением. Ну как — согласны?
Ядвига Олизаровна сидела у окна. Она ожидала той минуты, когда в селе погаснут последние огни.
Тогда оседлала метлу и полетела в Горобцы.
На опушке за селом ее уже ожидало тридцать маленьких дедушек. У каждого из-под подмышки выглядывала корка хлеба или сухарь, густо посыпанный солью. Дедушки вежливо раскланивались друг перед другом, вели степенные беседы и время от времени бросали в сторону одинокой хаты, которая неясно виднелась на опушке леса, тревожные взгляды.
Они ожидали высокого гостя.
Иногда кто-то из дедушек отламывал от корки или сухаря крохотный кусочек и втихаря бросал его в рот.
Как только Ядвига Олизаровна сошла с метлы, самый почтенный из дедушек выступил вперед и низко уклонился.
— Со счастливым прибытием на нашу славную горобцовскую землю! — дрожащим от волнения голосом начал он — И в знак безграничного уважения и преданности к вам примите, пожалуйста, этот скромный хлеб-соль.
Тридцать дедушек в свою очередь подмели седыми бородами пыль перед высокой гостьей и передали ей свои уже совсем защипанные корки. Тогда выстроились в шеренгу и подняли на Ядвигу Олизаровну настороженные, даже перепуганные взгляды. Они боялись, что ее прибытие не обещало ничего доброго ни им лично, ни Горобцам, с которыми они так сжились.