Вполне объяснимо, что величественная природа Великой пирамиды, открыто воспетая в 820 году подданным халифа аль-Мамуна (незадолго до правления Тулуна), привела к появлению многочисленных домыслов относительно методов ее строительства. Почти 200 лет арабы изумлялись этому великому чуду света, однако и копты из Старого Каира, и их арабские властители не были ничем ограничены в своих рассуждениях о невероятных приемах древних строителей. Одно лишь присутствие 70-тонных гранитных блоков в камере Царя вызывало изумление наблюдателей и наводило на мысль о вмешательстве сверхъестественных сил. Для людей того времени Великая пирамида должна была казаться делом рук расы существ если не сверхъестественных, то, по крайней мере, обладавших магическими способностями, выходившими за рамки человеческих возможностей.
Может быть, именно поэтому коптские священники из Старого Каира, признанные потомки древних египтян, были вынуждены выдумывать такие странные истории? Неужели все так просто: невежественные копты или арабы призывали на помощь сверхъестественные силы для объяснения того, что было выше их понимания — или у этих легенд есть реальная основа?
Обратимся к фактам.
В своем странном описании Масуди говорит о том, что на каменные блоки, из которых были возведены пирамиды, накладывались волшебные папирусы с письменами, а затем наносился удар неким инструментом вроде жезла или посоха. В результате блоки поднимались в воздух и перемещались на «расстояние полета стрелы», что соответствовало 150 кубитам (один «царский» кубит равняется 0,5773 метра){59}. Даже обладая лишь основами знаний в области физики, нетрудно понять, что имел в виду Масуди: ударяя по камню, древние египтяне умели вызывать устойчивую вибрацию звуковой частоты, которая позволяла каменным блокам преодолеть силу притяжения, подняться в воздух и переместиться на расстояние 86,5 метра, прежде чем процедуру повторяли вновь, достигая того же самого результата. Создав начальное усилие, далее они пользовались первым законом Ньютона, который гласит, что движущийся объект будет продолжать движение, пока его не остановит внешняя сила (в данном случае гравитация).
При анализе таких псевдоисторических трудов, как сочинение аль-Масуди, ученые вправе отметать подобные бездоказательные заявления как чистый вымысел, в основе которого в данном случае, возможно, лежит желание коптов упрочить авторитет своих благородных предков. Совершенно очевидно, что гипотеза об использовании строителями пирамид некой разновидности звуковой левитации для перемещения каменных блоков выглядела полной чепухой.
Однако аль-Масуди был не так прост. Следующие поколения историков называли его «Геродотом арабского мира» — причем, по мнению известного арабиста Рейнольда А. Николсона, «вполне справедливо»{60}. Кроме того, арабский писатель Ибн Кхалдун называет аль-Масуди «имамом историков»{61}. Поэтому вряд ли он слепо верил всем рассказам, не получив каких-либо доказательств их правдивости.
Какую же информацию мы можем извлечь из рассказа старого копта?
Может быть, эту тему не стоит затрагивать, но мне кажется привлекательной идея, что представители древней египетской культуры, создавшие Сфинкса, а также их потомки, построившие пирамиды, умели возводить циклопические сооружения при помощи неизвестной современному человеку технологии. Что, если эти люди обладали возможностями, которые нам даже трудно представить? Что, если древняя раса умела управлять силами природы такими методами, о которых ничего не известно современной науке? С уверенностью можно утверждать лишь одно древние египтяне могли без особого труда перемещать 200-тонные и даже 468-тонные каменные блоки, а Великая пирамида свидетельствует о глубоких знаниях геометрии Пифагора и метрологии, о знакомстве с точным значением числа пи, а также с геодезическими измерениями земной поверхности. Все эти науки процветали в эпоху египетских фараонов, но затем были забыты всеми, кроме ограниченного числа посвященных, знакомых с тайными обрядами. Возможно ли, что люди когда-то обладали знаниями и в области звуковых колебаний, которые затем были утеряны навсегда?
Гипотеза, что древние египтяне могли передвигать каменные глыбы при помощи силы звука, не нова. О ней часто упоминали авторы оккультных трудов как о свидетельстве того, что строители пирамид унаследовали высокий уровень технологии от более древней цивилизации, например от жителей погибшего континента Атлантида, о котором писал греческий историк Платон. В 1908 году одна философствующая дама по имени Анни Безант, последовательница Теософского общества, основанного в 1875 году Еленой Петровной Блаватской, писала в своей книге «Происхождение человека»:
«… Эти камни [использовавшиеся при строительстве «циклопических» сооружений и «могучих пирамид Египта»] поднимались не посредством мускульной силы, а при помощи хитроумных аппаратов, далеко превосходящих все современные устройства: они были придуманы теми, кто изучил силы земного притяжения и научился управлять ими, так что камни становились невесомыми и поднимались в воздух, чтобы затем простым прикосновением пальца стать на подготовленное для них место»{62}.
Другой ученик Блаватской, А. П. Спиннет, пришел к аналогичным выводам в вышедшей в 1924 году книге «Пирамиды и Стоунхендж»:
«Перемещение огромных камней, из которых сложено это сооружение, а также само строительство Великой пирамиды можно объяснить лишь использованием для этих целей знания сил природы, которое было утеряно человечеством в процессе вырождения египетской цивилизации и средневекового варварства и которое еще не восстановлено современной наукой{63}…Специалисты, руководившие их строительством [то есть пирамид], управляли процессом при помощи частичной левитации используемых камней»{64}.
Неизвестно, на чем основывались взгляды теософов конца девятнадцатого и начала двадцатого века — на переводах свидетельств аль-Масуди или на мистических откровениях мадам Блаватской. Эти заявления важны лишь в том отношении, что они добавляют веса гипотезе о том, что древние египтяне обладали технологией, значительно превосходящей современную.
Какими бы странными и революционными ни выглядели эти идеи, они никогда не подвергались проверке фактами. Несмотря на этот недостаток, они легли в основу романа английского писателя Уолтера Оуэна, который по странной прихоти судьбы помог воспитать новое поколение исследователей, убежденных в существовании утерянной египетской технологии использования звуковых колебаний.
Оуэн был убежден, что с древних времен в формировании западной цивилизации важную роль играли оккультные, или тайные, традиции, и использовал эту идею в своей книге «Есть многое на небе…», изданной в 1947 году. Действие романа разворачивается в одной из частных библиотек Буэнос-Айреса, и главный герой, пытающийся доказать влияние тайного братства на историю человечества, читает отрывки из реальных или вымышленных книг оккультного или религиозного характера.
В один из моментов Оуэн обращается к Древнему Египту и приводит следующее заявление из вымышленной книги, названной «Hieratica» Хамарсиса Александрийского:
«Не подлежит сомнению, что в древности жрецы Уна [библейское название Гелиополя в Нижнем Египте] владели удивительным искусством подчинять себе стихии и творить чудеса, рассказы о которых дошли до наших дней… при помощи магических заклинаний они вызывали бури, а для возведения своих храмов переносили по воздуху камни, которые не сможет поднять и тысяча человек»{65}.
На этом все могло закончиться, если бы не безответственность писателя по имени Десмонд Лесли, который в соавторстве с «контактером» Джорджем Адамски написал книгу «Летающие блюдца приземлились», впервые вышедшую в свет в 1953 году и ставшую бестселлером во многих странах мира.
Должен признаться, что на этой стадии исследований я еще не был убежден, что звук мог играть какую-либо роль в сооружении Храма долины или пирамид Гизы. Археологи продолжали настаивать, что нет смысла привлекать чудеса для объяснения того, что и так поддается объяснению — при наличии достаточного количества времени и людей пирамиды можно построить и известными методами. Я вполне мог бы согласиться с ними, если бы не обнаружил убедительные доказательства того, что строители пирамид действительно были знакомы с совершенной технологией обработки камня. Эти доказательства заставляют совсем по иному взглянуть на рассказ старого копта.
Ненастным ноябрьским днем 1880 года юный и исполненный энтузиазма англичанин, привлеченный загадками и тайнами великих пирамид, сел на пароход, отправляющийся в Каир. Он намеревался предпринять невиданное по глубине и масштабу исследование храмов и памятников плато Гиза. Вместе с самыми современными измерительными приборами он взял с собой. достаточный запас продовольствия и оборудования, чтобы выжить в жаркой, безлюдной и враждебной пустыне, где нападения бандитов на европейских путешественников считались обычным делом.
Сэр Уильям Мэтью Флиндерс Петри (1853–1942) увлекся Египтом еще в нежном возрасте. Его отец, инженер Уильям Петри, был горячим поклонником Чарльза Пиацци Смита, знаменитого королевского астронома Шотландии, который в 60-х годах девятнадцатого века привлек внимание к Великой пирамиде, издав книгу «Наше будущее в Великой пирамиде» и приведя убедительные доказательства давней теории о том, что конструкция и размеры пирамиды отражают геодезические данные, касающиеся размеров Земли. Однако Смит не мог приписать подобные достижения инженерной мысли древним египтянам, о которых Библия отзывалась с некоторым пренебрежением, и поэтому он пришел к выводу, что строителей пирамид вдохновлял сам Господь — точно так же, как он вдохновил Ноя на постройку ковчега во время Потопа или Моисея на сооружение Ковчега Завета. Подобные рассуждения, в свою очередь, побудили шотландского «пирамидолога» по имени Роберт Мензис выступить с заявлением, что внутренние размеры Великой пирамиды являются закодированными пророчествами, в которых описаны события прошлого, настоящего и будущего, в том числе и второе пришествие Христа.
Такое несчастливое стечение обстоятельств привело к тому, что теории Смита относительно геометрии пирамид стали сваливать в одну кучу с безумными идеями Мензиса о библейских пророчествах. Революционные открытия Смита были отвергнуты сообществом египтологов как абсурдные и осмеяны в прессе. Несмотря на все эти насмешки, на Флиндерса Петри в высшей степени необычные утверждения Смита произвели огромное впечатление. Он решил пойти по пути учителя отца и либо подтвердить, либо окончательно опровергнуть теории Смита.