— Верно, Хорншу. А это?
— Хм, причальная балка с крюками для лодок, спасательный круг, заграждение из жести, такое есть почти на всех причалах.
— Все верно, Хорншу. Именно здесь, на этой вдающейся в реку площадке, стоял автомобиль, в котором лежала мертвая Сандра Робертс. Чуть ли не в трех метрах от лодочного сарая. Шум, который произвело тело при падении в воду, мог быть не таким уж и сильным. И уж совсем нетрудно было подтолкнуть его длинным лодочным багром. Остается только один вопрос: зачем? Зачем доставили ее в лодочный сарай?
— И кто это сделал? — добавил Хорншу.
— Это, — пробормотал комиссар, — тесно связано одно с другим.
А потом все завертелось очень быстро.
Началось с того, что около четырех позвонил Тринкхут и доложил, что потерял контакт с Новотни. В половине четвертого Новотни сел в автомобиль и уехал. Тринкхут сопровождал его до перекрестка Фрухталлее — Эппендорфершоссе. Тут Новотни переехал перекресток на желтый свет. Ничего нельзя было поделать. Три минуты ему пришлось дожидаться, пока зажегся зеленый, а три минуты — это много.
— Ладно, Тринкхут. Тут ничего не сделаешь. Отправляйтесь к нему домой и дожидайтесь возвращения.
Он не успел договорить, как его прервала девушка с телефонной станции.
— Положите трубку, пожалуйста, положите трубку, срочный разговор с Бременом.
Комиссар вздохнул.
— Сегодня все как-то удивительно сходится. Верно?
Он снял трубку, и Хорншу наблюдал, как Кеттерле, откинувшись в кресле и прикусив верхнюю губу, поглаживал мизинцем уголки рта.
— По делу об убийстве Робертс, господин комиссар, — старался изо всех сил полицейский тринадцатого участка в Бремене. — Только что сюда явилась дама, — он назвал ее фамилию, — и вручила мне пять купюр по сто марок. Она заявила, что не желает иметь с этим делом ничего общего. Врач по фамилии Брабендер — он ведь уже сидит по этому делу, так?
— Так, — сказал комиссар. — Выкладывайте дальше.
— Так вот, врач подкупил ее, чтоб она подтвердила алиби, которое не соответствует действительности. Только что в парикмахерской она прочла газеты и узнала о причастности доктора к убийству. Она ни в коем случае не желает быть втянутой в подобную историю. Ей-то казалось, что речь идет просто о разводе. В действительности же доктор Брабендер позже с женой терапевта из Фегезака, доктора Лютьенса…
— Повторите, — сказал Кеттерле.
— Лютьенс из Фегезака, господин комиссар.
Чиновник еще расписывал с необычайным служебным рвением подробности, когда комиссар Кеттерле положил трубку. Скрестив руки за спиной, он прохаживался по комнате взад и вперед.
Наконец снова остановился у телефона и набрал номер.
— Ваш муж дома, фрау Брабендер?
— Нет. Он еще вчера уехал на побережье. Сказал, что вы дали согласие. Это правда?