- А если сбежит?
- Не сбежит. Веревкой к чемодану привяжу!
Сержант вздохнул, вырвал из блокнота листок и протянул Джурыкину:
- Пишите расписку.
Джурыкин обмакнул перо и задумался.
- А как ее писать, в какой форме?
Сержант стал диктовать, как учитель в классе:
- «Получен позорно сбежавший со строительства Братской ГЭС мальчик в количестве одного человека…»
Джурыкин отдал расписку, простился со всеми милиционерами за руку и повел меня по перрону.
Под деревом с пыльными листьями сидели на чемоданах Люська и ее мать. На коленях у Люськи лежал толстый словарь в черной обложке. Люська очень обрадовалась мне и спросила:
- Гена, ты уже акклиматизировался в Сибири?
- Это еще что за акклиматизация?
- Разве ты не знаешь?
Люська открыла словарь и прочла:
- «Акклиматизация: процесс приспособления животных и растений к новым условиям среды обитания».
- Разве я животное?
- Геночка, чего ты обижаешься? Совершаешь аморальные поступки и еще кричишь!
Ну, теперь началось…
Люська стала рассказывать московские новости. Но и тут, конечно, не обошлось без буквы «а».
- А я тебе письма везу, - сказала она. - Из редакции прислали. Целых шесть штук. Наверно, снова какие-нибудь абстрактные ответы.
Но мне было совсем не до писем. Я смотрел на Джурыкина и думал: что он теперь будет со мной делать? Может, и правда привяжет к чемодану?
Джурыкин пошептался с женой, а затем сказал: