Вывезли ещё десять клеток. Оставался один-единственный рейс. Пришёл председатель, посмотрел на измотанных людей, сказал:
— Хватит, Егор, дед устал, Даша едва на ногах держится. Авось обойдётся до завтра?
— Вывезем! — Егор бросил окурок. — Зверей жаль, и колхозу убыток… Садись, Даша. Заводи мотор, дедушка. Ещё один рывок — и баста!
Последним рейсом плыли затемно. Кукшинская моторка шла впереди, за ней метрах в ста — Егор с женой. На середине реки, на быстрине, лодка ударилась обо что-то, сильно, с остановкой. Крикнув, Даша отлетела к корме, упала возле Егора. Верхние клетки посыпались в воду.
Егор вскочил на борт, пытаясь схватить одну из клеток. Руль повернулся в ту же сторону. Лодка качнулась, зачерпнула воду бортом, пошла на дно.
Даша испугалась, очутившись в воде. Егор закричал: «Держись!» Она не услышала.
Егор догнал её, поплыли вместе, сколько хватило сил. Он держал жену, кричал, изнемогая: «Крепись, скоро берег!»
Егор не знал, что плыли они посередине реки.
Он не боялся ледяной воды, тянули вниз тяжёлые рыбацкие сапоги. А Даша совсем закоченела.
Они удержались бы за коряжину, на которую наткнулась лодка. Плыли почти рядом, но не увидели…
…Сколько времени Максим сидит на берегу? Час, два, три? Солнце греет жарче, теплеет ветерок. Плотники сели отдыхать, закурили. Зверовод на лисоферме разносит чашки с сохатиным мясом, отобранным у Трухина. Внизу дед Лукьян помогает Карьке везти бочку с водой. На той стороне, в заливчике, трое рыбаков тянут старенький бредешок.
Малышу тоже становится грустно. Он уже дважды подходил к Максиму, легонько тыкал мордой в спину: «Пойдём поиграем, — просил, — хоть в прятки, хоть в догоняшки. Только не в скакалку, эту игру я не люблю».
Максим не слышит, молчит и думает, молчит и думает. И всё смотрит на тот берег.
Ветерок приносит ребячьи голоса, знакомые запахи. С пригорка спускается Славка — от него всегда пахнет луком, Стась любитель грибов, Лавря с утра ел копчёную рыбу. И — Петя! Ну конечно, в его кармане сахар!
Нет, не ошибается остроухий сохатёнок, не подводит его чуткий нос. Вот они близко. Идут, кричат на всю деревню. Что у людей за привычка кричать друг другу, надрывать горло… Глухие, что ли? Звери тихо разговаривают, а всё слышат, понимают.
— Малыш! Малыш! — зовёт Петя. — Ко мне!
Сохатёнок взбрыкивает на месте, вскидывает ноги быстрым, быстрым ходом. Не как жеребёнок — сразу в скок, не как телёнок — враскачку-вразвалку. Своим ходом — резвым, упружистым. Таким, что ни телок не догонит, ни жеребёнок.
— Молодец, Малышок! — Петя суёт ему кусок сахару.
— Ну и жарища! — отдувается Славка. — Максим, окунёмся?
— Малыша плавать научим, — предлагает Стась.
— «Научим»! — смеётся Лавря. — Хочешь знать, он лучше нас плавает!
— Сказал! Он же маленький! А маленькие не умеют.