— Почему так прозвали?
— Когда песни поёт, люди плачут. Такой у него голос.
— Целовал Забаву?
— Вино пил из стеклянной чаши, а через неё весь свет виден. Потом на кифаре играл.
— А ещё что видел?
Пьяница захохотал.
— Надо мною воронье кружилось и каркало. Я с дерева упал на землю. Ничего больше не видел, а если видел, то мне ещё жизнь мила, пока мёд есть в медуше.
В корчме сидел старый гусляр, забредший сюда после того, как его прогнал священник от церкви. Пьяница сказал ему:
— Вот сыграй нам на гуслях!
Но другой махнул на старика рукой:
— Они боярам любят услаждать слух.
Кто-то спросил:
— О чём же он поёт, старик?
— О правде.
Сидевший рядом с гусляром на обрубке дерева княжеский отрок Даниил, любитель всяких повестей, вечно слонявшийся по торжищам и людным местам, слушая всюду, о чём говорит народ, сказал:
— Правда ныне как бисер в кале. Не мечите его перед свиньями.
— А тебе что надо здесь? — грозно обратился к нему пьяница. — Твоё место в палатах, а не в корчме, где бедняки собрались.
Отрок примирительно ответил:
— Что расшумелся? Гневающийся человек подобен корабельщику, который в печали мечет всё своё достояние в море, а когда утихает буря, жалеет то, что бросил в пучину. Так и ты. Что тебе надо от меня?
— В боярских корзнах ходите! — ворчал пьянчужка.
Но в это время кто-то стал с волнением рассказывать:
— Чудо великое совершилось в Киеве.