— Кто убил Ярополка, твоего любимого брата?
— Говорят, Нерадец, — ответил великий князь.
— А кто вложил ему саблю в руку?
— Откуда мне знать?
— Подумай-ка об этом хорошенько.
— Васильке?
— Воистину он.
— Не верится этому.
— Не верится? Скоро узнаешь и другое. Теперь он и против тебя замышляет и хочет соединиться с Владимиром, этим святошей и лицемером. Позаботься же о том, чтобы у тебя голова осталась на плечах.
Святополк был встревожен до глубины души.
— Истина это или ложь? — спрашивал он. — Если правда то, что ты говоришь, пусть бог будет тебе свидетель, а если ложь, пусть будет он судией для тебя.
Поглаживая в волнении длинную бороду, великий князь перебирал в памяти события. Да, смерть брата, случившаяся так неожиданно. А ведь он мог сесть после него на киевский золотой стол. Ещё внимание, какое Мономах всегда оказывал князю Васильку. Любовь теребовльского князя к переменам. В самом деле, по чьему наущению Нерадец заколол Ярополка?
Давид шептал, склоняясь к самому уху великого князя:
— Если мы не схватим Василька, то знай, что ни тебе княжить в Киеве, ни мне во Владимире Волынском.
Святополк хмурился всё больше и больше, сверкая острыми очами. Всякий человек цепляется обеими руками за своё достояние, а он, в накоплении серебра видевший смысл жизни, не забыл, что скитался, как бездомный пёс, по чужим странам.
Шёл месяц, который в языческой древности назывался грудень, а у христиан зовётся ноябрь. Возвращаясь из Любеча, Василько направился в своё далёкое княжество. Он переправился через Днепр у Выдобичей и поднялся в Михайлов монастырь, чтобы поужинать с монахами, беседуя с ними о небесной и земной жизни. Свой обоз теребовльский князь оставил на Руднице и, когда наступил вечер, вернулся к отрокам, чтобы переночевать там.
На другое утро к нему явился посланец от Святополка и передал приглашение своего господина:
— Великий князь просит тебя не уходить от его именин.
Но Василько торопился вернуться к себе домой.
— Скажи великому князю, что не могу остаться. Боюсь, как бы не случилась у нас война. За Теребовлем беспокойные соседи.
Позднее прискакал сам Давид Игоревич и тоже стал уговаривать молодого князя:
— Не уходи. Не добро ослушаться старшего брата.