- Тебе нужно все это рассказать прокурору, - решил отец.- Черт знает что! Дает санкцию на арест, не разобравшись, в чем дело!
Ата несколько успокоилась, и мама даже уговорила ее поспать. Она легла на моей постели. А мы с отцом отправились на работу.
- Ты немного поработай,- сказал мне отец.- Как только я дозвонюсь в милицию и узнаю, в чем дело, я сам зайду к вам. Ты непременно должен рассказать где следует об этой угрозе. Пойдете вместе с Кочетовым.
Но Гришки на месте не оказалось. Я рассказал остальным членам бригады о случившемся. Все так и ахнули. Они окружили меня и вне себя стали доказывать, что Ермак не мог совершить преступления. Как будто надо было это доказывать мне! Иван был просто убит.
- Если разобраться…- начал он и умолк. Он-то не сомневался, кто это подстроил.
Надо было начинать работу. Мы и так уже запоздали минут на десять.
- Где же Гришка? - удивился бригадир.- Заболел, что ли?
В это время подошел Ерофеич.
- Гришку-то вашего забрали, - сказал он не без ехидства.- Я сразу тогда понял, что шпана… Мать убивается сильно. Говорит, дружки довели!
Ерофеич закончил свои разглагольствования и ушел, а мы скрепя сердце приступили к работе.
- Не расстраивайся, Санди,- шепнула мне Римма.-Будем бороться за Ермака и… Гришку.
Насчет Гришки она сказала как-то неуверенно.
- Как выручить Ермака? - то и дело восклицал Шура Герасимов.
Время тянулось бесконечно. Не до работы мне было. До обеда сделали совсем мало.
- Иди узнавай насчет Ермака, - сказал Иван. - Обойдемся сегодня без тебя.- Он был особенно удручен - больше всех, если не считать меня.
Я пошел в кабинет начальника цеха. Отец как раз говорил по телефону насчет Ермака. Лицо его посерело и как-то даже осунулось. Похоже, у него начинался приступ. Он ведь тоже за эти годы привык к Ермаку и полюбил его.
- Плохо дело, Санди,- сказал он, повесив трубку.- Кочетова ведь тоже забрали… Их обвиняют в ограблении квартиры…
- Черт знает что такое! - возмутился я.
С досады и от жалости к Ермаку мне хотелось плакать. Был бы года на два моложе - заревел бы.
- Найдены отпечатки их пальцев. Кроме того, оба опознаны потерпевшей. Подробности мне не сообщили. Что же будем делать?
- Папа, я должен рассказать все, что знаю о Великолепном. Я пойду, ладно? А насчет всяких опознаний и отпечатков… Если бы весь город свидетельствовал против Ермака, и то бы я не поверил! Ведь я его знаю!
Сколько раз в последующие дни повторял я эту фразу: «Я его знаю!» По совету отца я пошел к прокурору Недолуге - тому самому, что дал санкцию на арест. Вряд ли я бы попал к нему в тот день, но отец уже договорился по телефону, что меня примут. Все же я ждал больше часа.