— Стоит ли тебе идти? Похоже, что собаки не любят тебя.
— На мне нет ни одной царапины! — со смехом возразила она. — А посмотри-ка на себя.
Вся его одежда была в лохмотьях, из многочисленных ран сочилась кровь.
— С чего это они?
— Страх. Всегда страх. Ну, я пошла.
Она хотела пройти, но он удержал ее.
— Э, нет! Я спас тебе жизнь, красотка, и ты так просто не отделаешься.
Отбросы, уличная танцовщица, пария в красных лохмотьях, но он не мог дать ей уйти.
Он наклонился и поцеловал ее.
— Как зовут тебя, маленькая бродяга?
— Мерит.
Хара знал, что это слово значит на жаргоне воровских рынков и улыбнулся.
— А почему тебя зовут «запретной»?
Она сумрачно посмотрела на него.
— Ни один мужчина не может меня любить.
— И ты не хочешь пойти со мной, Мерит?
— Предупреждаю, землянин. Я — смерть.
Хара засмеялся.
— Ты еще ребенок, а дети не должны ненавидеть. Пойдем ко мне, Мерит. Я просто буду целовать тебя, накуплю красивых вещей и научу смеяться.
Она ответила не сразу. Ее лицо было… ЗАДУМЧИВО…, как будто она прислушивалась к чему-то. Потом пожала плечами:
— Хорошо, я пойду с тобой.
Они шли по пустынным тихим улицам, и его охватило какое-то странное чувство. Было что-то такое, чего он не понимал — сомнение, почти страх, сжало его сердце и он так и не знал, кого обнимает — ребенка, женщину или какое-то чуждое создание.