— Пат нервничает не только из-за этого, Джонни, — заметил Северид.
— Частично и по моей вине… я насчет Глории, — сказал Джонни. — Мы немного повздорили, и она… она сказала, что не желает меня видеть.
— Это ее обычная манера поведения, — заметил Северид. — Но три дня — это уже слишком большой срок для обиды.
— А вы… вы не поругались с ней тоже, а, Гай?
— Н-нет… — ответил Северид.
Джонни настороженно взглянул на него:
— Знаете, Гай, мне кажется, вы все-таки имеете что-то против меня…
— Почему вы так думаете? — спросил Гай.
— Черт возьми, Гай, не будем прикидываться. Вы ведь с Глорией были почти помолвлены… А тут вдруг врываюсь я и увожу ее. В общем, будь я на вашем месте… — Он замолчал.
Северид стряхнул пепел сигареты.
— Если я и имею что-то против вас, Джонни, то не за это.
— Да я понимаю, — ответил тот с горечью. — Я и раньше понимал, что это отвратительно, но ничего не мог с собой поделать.
Северид задумчиво молчал, словно подыскивал нужные слова.
— Глория — поразительное существо, — наконец сказал он. — И никто не винит вас в том, что вы бросились с головой в омут. Глория смущала и более трезвые умы, чем ваш. Но Пат как-никак тоже чего-то стоит!
Джонни буквально застонал:
— Да разве я этого не знаю!
— И вы знаете также, что она, как говорится, однолюб! Она любит вас, и я думаю, тут вы тоже ничего не сможете изменить. — Гай Северид заговорил сухим тоном. — На месте Пат я бы послал вас ко всем чертям, но она не из таких женщин.
— Гай! — Джонни поднял глаза и посмотрел на Северида. — Вы думаете, что она все еще… все еще…
— Без всякого сомнения! Не знаю, Джонни, что она в вас нашла, не…
— Я пошел, — сказал Джонни.
— Мистер Кэртин! — крикнул ему вслед бармен. — А ваше виски?
— Ничего, — ответил ему Гай Северид и невесело улыбнулся своему отражению в зеркале, висевшему позади стойки. — Виски я беру на себя!