На это виконт пойти, понятное дело, не мог. Да и не было в найденном кладе даже и десятой доли того, что вбил себе в голову алчный сюзерен. Он бы и рад… Так что, после заключения перемирия с Филиппом-Августом, которое было подписано четыре дня назад, Ричард непременно приведет войско для осады замка непокорного вассала. Дело решенное!
А перед штурмом воинственный монарх обязательно, как это у него заведено, проведет рекогносцировку, самолично определяя слабые места и основные направления для штурмовых групп. Вот в этот-то момент он и подставится под выстрел… Ведь инструмент, спрятанный под мешками с зерном, в Шалю-Шаброль уже завезли. И тайно передали доверенному человеку. И тот даже успел пристрелять невиданное оружие, показав весьма обнадеживающие результаты.
Итак, сложнейшая, головоломная задача была решена просто, элегантно и неотвратимо. И что же? Вместо награды и заслуженного отдыха — новое задание! Возмущению почтенного ломбардца не было предела. Впрочем, ему хватило самообладания не выказать свои чувства ни словом, ни жестом. Нет уж, добрые господа, самоубийц ищите в другом месте! А опасный, очень опасный собеседник несчастного Винченце, между тем, продолжал вводить его в курс дела.
— … эти болваны не сумели перехватить гонца сразу же, в окрестностях замка. Мало того, они еще почти неделю гонялись за ним, в надежде исправить собственную оплошность. В результате время потеряно. Гонца уже не перехватить. Известия о готовящемся покушении дойдут до Ричарда.
Ни словом, ни интонацией говорящий не проявлял знаменитого "итальянского темперамента". Лишь бешенный блеск черных глаз говорил о том, что расплата за ошибку будет ужасной.
— Никто не знает, откуда свались эти "колдуны из подземелья". — Мессер… э-э-э, просто мессер саркастически усмехнулся. — Никакой информации, кроме байки о посланцах "пресвитера Иоанна" получить пока не удалось. Но это и не главное.
Глаза человека без имени сверкнули столь яростно, что Винченце стало нехорошо. Хотя уж он-то к произошедшему никаким боком не касался.
— Главное и самое страшное, — продолжал собеседник почтенного купца, — что они сумели каким-то образом узнать о готовящейся операции. И даже — о ее деталях! "Лук или арбалет", - так было сказано коннетаблю замка! Об этом знали всего несколько человек, и кто-то из них не удержал язык за зубами. Скоро я узнаю, кто!
Ох, как не завидовал сьер Винченце этому самому "кто" ! Невозможно даже высказать, как сьер Винченце ему не завидовал! Говорящий, между тем, продолжил:
- Ближайшие две недели я буду занят этим, и только этим. На тебя возлагается не менее важное дело. — Собеседник поднял глаза, и у почтенного купца все внутри обмерло. Как-то вдруг сразу стало понятно, что ошибку в исполнении полученного задании ее автор переживет ненадолго.
- "Колдуны" не должны доехать до Ричарда! Гонец ничего не знает о том, что за стрела прилетит в Ричарда. И значит, ничего еще не потеряно. А вот "колдуны" знать могут. Поэтому ты их остановишь.
Говорящий на мгновение задумался и продолжил:
— Остановишь и доставишь ко мне. — Улыбка искривила красиво очерченный рот собеседника сьера Винченце. — У меня накопилось к ним несколько личных вопросов. Впрочем, пару дней на отдых у тебя есть. Возможно, твои услуги и не понадобятся. Все решится послезавтра. Так что, пока отдыхай и жди посыльного.
Вернувшись тогда в "Толстуху Марту", Винченце аккуратно запер дверь, разделся и лег. Любой, кто вздумал бы прислушаться к звукам, доносящимся из-за крепкой двери, без сомнений решил, что постоялец крепко спит. Ну, а что еще может означать столь могучий храп, да еще после вечера, проведенного в компании симпатичного кувшина старого монастырского вина, предусмотрительно заказанного почтенным ломбардцем к себе в номер?
Однако сьер Винченце не спал. Он думал. Даже младенцу понятно, что полученное задание крепко-накрепко связано с тем, чем он занимался весь ноябрь. И, случись ему ошибиться сейчас, под угрозу будут поставлены все прошедшие труды. Ведь, если только проклятым колдунам известны свойства инструмента, и они смогут донести эти сведения до Ричарда… Тогда король просто не приблизится к замку на необходимое расстояние. И вот тут — трудно даже представить, до какой степени это может испортить все планы хозяев, плетущих свои планы на побережье далекой Адриатики. Но уж одно-то можно предсказать точно — исполнителям не поздоровится.
Этого мессер Сельвио не простит никому. Впрочем, мессер Сельвио далеко, а вот…, Винченце от испуга даже прекратил на секунду храпеть и перекрестил рот, — вот этот близко! И он всегда найдет возможность заставить пожалеть того, кто имел глупость вызвать его неудовольствие.
Два дня спустя, посыльный поднял сьера Винченце ни свет ни заря. Причем, в прямом смысле этого слова. За окном чернела самая настоящая ночь, и лишь по расположению Луны почтенный купец понял, что до рассвета еще около двух часов.
Желание послать пришедшего подальше испарилось мгновенно, едва только ломбардец опознал физиономию и понял, кто его требует. Ну да, от таких приглашений не отказываются. Так что, с Морфеем пришлось распрощаться до лучших времен. Если они, конечно, наступят. Когда идешь на такие свидания, ни в чем нельзя быть полностью уверенным.
Конь Винченце стоял уже оседланный — видимо посыльный распорядился — так что выехали сразу. Знакомые места быстро закончились, и сейчас проводник вел его мимо каких-то складов, мимо новых, недавно отстроенных мастерских, мимо захламленных строительных площадок… Впрочем, Винченце этому ничуть не удивлялся. Еще ни разу он не встречался со свои грозным патроном хотя бы два раза в одном и том же месте.
Уже почти выехав из города в направлении леса Рамбуйе, проводник свернул в сторону строения, напоминающего, пожалуй что, постоялый двор. Вот только в конюшнях не хрустели соломой лошади, и двор не загромождали обычные для таких мест купеческие повозки. Да и слуг, которые в это время суток должны уже вовсю растапливать печи, таскать дрова и воду для котлов — слуг тоже не было видно.
Человек, имени которого почтенный купец давно привык не произносить даже мысленно, встретил его в каминном зале. Было видно, что ночь он провел на ногах. Но не по усталости на лице — ничего подобного не было и в помине — а, скорее, по какой-то особой, слегка нервической сосредоточенности, появляющейся от долгого бодрствования. Да еще, наверное, по изрядно примятому костюму, явно украшающему хозяина уже не первые сутки.
— А-а-а, вот и сьер Винченце! — Человек у камина раскинул руки, как будто бы хотел обнять купца, хотя этого, конечно же, не могло быть ни в коем случае. Только представив себе такую картину всего лишь на одно мгновение, добрый ломбардец покрылся холодным потом, а правая кисть сама собой потянулась свершить крестное знамение.