Дож весело улыбнулся так здорово все понимающему голосу.
— В самом деле, что пригнало жителей благополучнейших Падуи, Альтино, Конкордии, Аквилей в пески и болота Лагуны?
— Страх!
— Что заставило их бросить веками насиженные места и начать строить новые жилища в окружении кишащих гнусом камышей и соленых топей?
— Страх!
Энрико Дандоло вспоминал, и казалось, скупые строки хроник яркими живыми картинами вспыхивали в возбужденном мозгу. Начало пятого века принесло с собой Алариха и его готов. В 402 году они разграбили и обратили в развалины Аквилеи. Предварительно превратив в пустыню все прилегающие территории.
А в 410 Аларих берет на копье уже Рим. Рим, Вечный Город — познавший, наконец, ужас грабежей и разнузданного насилия на улицах, которыми шагали когда-то железные легионы…
Все, что уцелело, спасалось тогда в болотах и на островах Лагуны. И одиннадцать лет спустя Венеция отпраздновала свой день рождения. Произошло это в 421 году, 25 марта, в пятницу, в полдень. Воистину, Венеция — город, рожденный Страхом.
— Стоп-стоп, — прозвенел тревожный колокольчик в мозгу мессера Дандоло. — Но чем же тогда отличается человек от антилопы, в ужасе улепетывающей от настигающего ее льва?
— Да всем! — с высоты своего нового понимания дож вполне мог позволить себе легкую иронию. — Потому, что человеческий страх — это не страх жертвы, а страх хищника.
— Приходилось вам видеть загнанную в угол крысу? — Невидимый собеседник не отвечал, но мессер и не нуждался в ответе. — Вот вам прекрасный образец человеческого страха! Трясущийся, пищащий от ужаса комок плоти. Смертельно опасное существо! Потому, что еще мгновение, и судорожно сократившиеся от невыносимого ужаса мышцы подбросят его неожиданно высоко, прямо вам в лицо. А острые зубы вцепятся в горло, в глаза, в нос, в щеки…
— Так что не нужно путать! — Дож даже как-то самодовольно ухмыльнулся и своей по-прежнему легкой и энергичной походкой вновь закружил по пустому Собору. — Страх жертвы обращает ее в бегство. Человеческий страх тоже позволяет это делать, если есть куда бежать… Но вот если бежать некуда, — дож погрозил пальцем невидимому в высоте куполу, — тогда человеческий страх требует только одного — убивать!
— Убивать все, что только может представлять угрозу! — Энрико Дандоло нахмурился, старательно додумывая показавшуюся ему такой важной мысль. — Да, вот так правильно, — дож еще раз поворочал на языке столь точную фразу. — Убивать все, что только может представлять угрозу…
— На свете нет ничего, — принялся дож разворачивать понравившуюся ему мысль, — что давало бы стопроцентную гарантию защиты. Многие десятки лет Константинополь обласкивал венецианцев торговыми привилегиями, дарением территорий, военными союзами… Но вот, настал 1171 год, и все венецианцы на территории империи были брошены в тюрьмы, а их имущество конфисковано.
— Двадцать тысяч человек! — с содроганием вспомнил дож свое посольство в столице мира. Переполненные тюрьмы не вмещали торговцев и членов их семей… Арестованные вместе с семьями офицеры военного флота Империи, которые тоже были в большинстве своем венецианцы…
— Нет, — окончательно утвердился внутри себя слепец, оказавшийся вдруг столь прозорливым, — ни уверения, ни клятвы, ни добрые намерения, ни даже самые искренние симпатии не могут служить гарантией твоей безопасности. Ведь уверения и клятвы могут быть ложью, а намерения и симпатии так легко меняются! Важны не намерения — важны возможности… Никто не должен иметь даже малейшей возможности причинить тебе вред. Вот единственная гарантия безопасности! Ха, да ведь в этом и состоит главная мудрость, рожденная Господином Страхом — обрадовано хихикнул про себя мессер Дандоло.
— И ведь как складно получается! — удивился он сам себе. — Теперь еще один, последний шаг, и все, наконец, встанет на свое место. Разрозненные кусочки картины легко складывались воедино.
— Это же так просто, — рассмеялся сорок первый дож Светлейшей Республики, и его смех, многократно усиливаясь, эхом разнесся под куполом собора. — Это же так просто! Нужно просто всегда бить первым. О, преимущества подготовившегося и напавшего внезапно — неисчислимы! От его удара просто нет спасения! Правильная жизнь — это поиск. Поиск того, кто — пусть не сейчас, пусть в будущем — может представлять для тебя опасность. Найти и ударить первым. Пока ты сильнее. Пока соперник не ждет от тебя угрозы. И затем просто время от времени добивать поднимающегося. Чтобы уже не подняться! Никогда! Никому! Вот он, простой и ясный секрет господства. Господства одних над другими!!! Вот она, тайна, возносящая к истинному величию. И опускающая во тьму всеобщего забвения тех, кто ее не понял…
— В этом — вся суть истинной власти! Той, что доступна лишь избранным… Вот это и стоит за словами "благо Республики". Республика — это возможность утолять свой бесконечный голод. И возможность уничтожать все, что может нести с собой угрозу. Ради этих возможностей можно отдать все! Нужно отдать все…
— Сегодня главной угрозой Республике является Империя ромеев. — Шаги престарелого дожа убыстрялись, казалось он вот-вот перейдет на бег. — Нет, сама по себе она слаба. Разваленная армия, отчаянно сдерживающая натиск варваров с северо-востока. Фактически исчезнувший с морской глади военный флот… Какая угроза может исходить от этого полутрупа?
— А ведь может! — Дандоло на ходу ударил рукой по мраморной колонне, но сломанная кисть даже не почувствовала боли. — Ее богатство! Ее неисчислимые сокровища, заботливо собираемые десятками поколений купцов и императоров! Гигантской мощью нависают они над всем Средиземноморьем!
— Да, сегодня эта мощь мертва… — дож слизнул кровь с костяшек пальцев. — Без умного и решительного человека все это чудовищное могущество лежит мертвым грузом.