— Ричард, и только Ричард! — Мессер Сельвио весело улыбнулся. — Это единственный вопрос, где мнения не расходятся. Филипп-Август отлучен папой за развод с Ингеборгой Датской. Да не очень-то он и рвется в Святую Землю. Имре Венгерский, даже если он приведет самое крупное войско — а, судя по всему, так оно и будет — тоже не может рассчитывать на место во главе. У него нет имени, европейское рыцарство его не знает.
— Все, — слегка поклонился мессер Сельвио, — коронованные особы на этом заканчиваются.
— Ну, а если э-э-э… — слегка замялся старый дож, что так не вязалось с его обычной манерой вести разговор.
Непонятно почему, но ему вдруг оказалось чертовски трудно произнести слова об устранении английского короля. Некая слабость обнаружилась вдруг, угрожавшая всем безупречным расчетам — и это было воистину опасно. Ведь шаг сей оставался единственно возможным в той ситуации, что складывалась теперь в Европе. Простая и очевидная логика требовала смерти Ричарда! И тогда вся игра Иннокентия рассыпалась бы в прах!
Но что-то внутри протестовало. Нет, сам-то дож отлично знал, откуда взялось это самое "что-то". И ведь ничего с этим "что-то" не сделать — вот что было скверно, опасно и очень некстати.
— Да, разумеется, — пришел на выручку дожу его более молодой собеседник. — Мы задавали вопрос, кто возглавит поход, если с Ричардом, не приведи Господь, что-то случится. Его младший брат, принц Иоанн, отпадает сразу. Он непременно найдет уважительную причину, чтобы вообще не принять креста. — Мессер Сельвио на секунду задумался. — Пожалуй, Иоанн и Филипп-Август — единственные коронованные особы, у которых под коронами имеется хоть что-то, напоминающее мозги. Именно поэтому они по возможности стараются сидеть дома и улаживать дела в государстве.
— Значит Имре? — Нет, мессер. Помня, что его отец отнял у нас Задар, Имре не рискнет привести свое войско на палубы наших кораблей. Тем более, что после того, как города Истрии и Далмации приняли его покровительство, кораблей у него достаточно и своих. — Дож снова согласно кивнул.
— А это значит, — продолжал мессер Сельвио, — что венгры переправятся сами и присоединятся к объединенному войску уже в Египте. Но сбор объединенного войска и переправа через море, — на это потребуется не менее года. И все это время крестоносное воинство не сможет обходиться без вождя. Следовательно, его изберут ранее, и это будет не Имре.
— Тогда кто?
— О, мессер, — Сельвио развел руками, — здесь мы переходим из области более или менее правильного сбора сведений в область, скорее, догадок. Вероятнее всего, — мессер Сельвио сделал паузу, — это будет не англичанин. С острова можно ожидать большого количества мелких рыцарей, но владетельные господа в большинстве своем останутся дома — улаживать те недоразумения, что сложились между сторонниками Ричарда и Иоанна за время отсутствия короля-рыцаря в Англии.
— Значит француз, — скорее утвердительно произнес Энрико Дандоло.
— Да, мессер, кто-то из французских графов.
— Не густо, — усмехнулся старый дож. — И кто же?
— Прошу меня простить, — слегка поклонился мессер Сельвио, — все это крайне недостоверно, но, по отзывам наших собеседников, наибольшей склонностью к разного рода авантюрам и, в то же время, немалым уважением у подданных Филиппа-Августа пользуется Тибо, граф Шампани. С некоторой долей уверенности можно предположить, что именно он и возглавит крестовое паломничество.
— Тибо III Шампанский, — задумчиво проговорил старый дож. — Хорошо, вернемся пока к Ричарду. Может ли случиться с ним какое-то несчастье, как например та же лихорадка, что так не вовремя отправила к праотцам Генриха Гогенштауфена?
— Боюсь, что это крайне маловероятно.
Старый дож удивленно поднял кустистые брови, воткнувшись невидящим взором в переносицу собеседника. — Вы настолько не верите в промысел Божий?
— Дело в том, мессер… — окончательно согревшийся Сельвио отошел от очага и переместился в более привычный ему угол у дверей, где пламя светильников становилось зыбким, а тени густели. Дело в том, — повторил он, — что Господь наш, похоже, забросил все остальные дела и занялся исключительно предотвращением несчастий, могущих случиться с Ричардом Английским. — Вот как? Поясните, мессер, — с закипающим недовольством в голосе потребовал дож.
— Как прикажете, мессер, — склонился его собеседник. — С некоторых пор военная ставка короля-рыцаря напоминает скорее бенедиктинский монастырь. Известный вам Пьетро да Капуа, перед тем как проследовать в Дижон, где он занят сейчас сбором ассамблеи французского духовенства, останавливался у Ричарда.
— И что же? — нетерпеливо потребовал дож.
— Там он на коленях умолил Ричарда принять у себя некоторое количество монахов, лично отобранных для этого Иннокентием.
— Вот оно что, — недовольно пробурчал мессер Дандоло. — Стало быть, теперь королевские повара, виночерпии, лекари отдыхают, а трудятся за них служители Господа?