Чтобы отделаться от вздорных мыслей, она пошла сварить кофе, убеждая себя, что Элан — человек благоразумный, разберется во всем и успокоит старика. Какую же травму перенес в прошлом Фрайер, если она так аукнулась, и он вдруг ополчился на свинью — на редкость обходительное животное. Только университетский преподаватель мог умудриться не поладить со свиньей. Да, но если это серьезно и Фрайеру придется отдохнуть от занятий, значит на Элана лягут дополнительные обязанности по факультету. Правда, это открывает кое-какие перспективы при условии, что Элан быстренько опубликуется. Если выкроит время. Значит снова предстоят ночные бдения. Пока не наступит миг, когда он не сможет разглядеть на странице написанное черным по белому — свинья…
Отчего такая тихая ночь? Мир за окном притаился; лишь едва колышутся цветы на клумбах да подрагивают тени на озере, когда ветерок касается воды. И как только романтики могли сопоставлять чувства с погодой? Совсем рядом старик сходит с ума, мозг его клокочет, как грозовая туча, а все вокруг будто в ступоре. Телефон зазвонил с такой безжалостной неожиданностью, что Франсис опрокинула чашку с кофе.
— Да? — При звуке бодрого голоса доктора Фрайера ей вдруг представилась жуткая картина: горят свечи и мертвый Элан в неловкой позе лежит на груде подстрочных примечаний.
— О, мифиф Белл, — в тоне Фрайера слышалось нетерпение. — Нельфя ли попрофить на два флова вафего муфа?
— Я думала, он у вас. — Ужасное видение рассеялось, и Франсис вспомнила, что у доктора Фрайера довольно-таки дорогой современный дом с новейшей системой отопления и освещения.
— Я надеялфя, фто уфпею зафтать его. Мофет быть, вы помофете мне?
— Мофет быть, — нервно ответила она. Шепелявость, над которой посмеивались студенты на его лекциях по филологии, теперь, когда мужа не было дома, делала Фрайера в воображении Франсис еще более зловещим, но она по-прежнему чувствовала, что не способна привести в исполнение свою угрозу и нагрубить доктору. — То есть, конечно, я постараюсь, — добавила Франсис.
— Мне нуфно, фтобы вы пофмотрели одно флово. Отыфкать его будет вефьма легко, при уфловии, конефно, фто оно ефе на фвоем мефте.
— Хорошо, доктор Фрайер. Я посмотрю это слово. Какое именно?
— Фекф, — сказал доктор Фрайер.
— Простите, какое? — переспросила Франсис. — Вы не продиктуете его по буквам?
— Эф, е, ка, эф, — с раздражением ответил он. — Фекф. Вполне обиходное флово, в нафе-то время.
— А-а, — слабо протянула она. — Вы знаете, у нас много всяких книг в бумажных обложках, — и подумала, не плохую ли службу сослужила она Элану, сказав это, — наверное, в них оно есть.
— Возмофно. Однако я имел в виду Краткий окффордский фловарь.
Франсис протянула руку и взяла с полки нужный том.
— Прочитать вам? — спросила она.
— Нет. Фначения флова мне извефтны. Я хотел, фтобы вы мне профто фкафали, фто видите его.
— Ну, вижу. — У Франсис появилось смутное подозрение, и в ее тоне засквозил холодок.
— Вы нифего фтранного в нем не фамефяете?
— Нет, — отрезала она, но доктор то ли сделал вид, что не заметил, то ли и в самом деле не обращал внимания на ее тон и продолжал бормотать что-то свое.
— Ефе одно маленькое флово. Оно офтавило такой крофефный пробел, фто его пофти не видно. Его дафе мофно пропуфтить, не обратив внимания на пропафу. Однако некоторые из наф имеют такой фклад ума, который вынуфдает наф вофврафять фрефанный дерн на мефто…
Франсис прервала фразу, грозившую перейти в монолог.