- Пусть закрепляется, - сказал он, - а мы займёмся пока следующей.
И вторая пластинка вела себя так же, как и первая: быстро потемнела и, искупавшись в ванночке с водой, тоже была положена в закрепитель.
Так мы с Михалычем проявили все шесть пластинок. Только одна из них оказалась какой-то странной: сколько её ни проявляли, она так и не захотела чернеть.
- Чудеса, да и только! - удивлялся Михалыч. - Может, мы на ней ничего не снимали? Да нет, как будто все шесть засняли. Ну да поглядим при свете, что там вышло. - И Михалыч, всполоснув белую пластинку, тоже положил её в закрепитель.
Наконец проявление было закончено. Мы с Михалычем посидели впотьмах ещё с четверть часика, чтобы дать всем пластинкам получше закрепиться, а потом зажгли обычную лампу, так как на дворе уже стемнело.
- Посмотрим, посмотрим, что у нас тут получилось, - говорил Михалыч, надевая очки и бережно вынимая из закрепителя и снова ополаскивая в воде одну за другой все пластинки.
Теперь они были уже не белые, матовые, а чёрные и прозрачные. На каждой виднелись какие-то силуэты. Вот силуэт нашего дома, вот очертания сарая, деревьев. Только всё белое получается чёрным, а чёрное, наоборот, белым.
Пришла мама, тоже с интересом рассматривала проявленные пластинки. Тётка Дарья робко жалась в дверях.
- Да пойди погляди, - пригласил её Михалыч. - Только это ещё негатив, тут всё наоборот.
- Нет, уж я потом погляжу, когда всё как положено будет, - сказала она и ушла в кухню.
- А где же я с петухом? - спросила мама. Михалыч внимательно всматривался в негативы.
- Вот ты. А вот эти крючки - это крылья, хвосты куриные. Да на негативе трудно всё разглядеть. Завтра высохнет, напечатаем, тогда всё увидишь.
- А где же Дарья? - спросил я. Михалыч пожал плечами:
- Что-то сам не вижу. Неужели я её с закрытой кассетой снял? Вот скандал-то будет. Да не может быть. Я твёрдо помню, что открывал кассету.
- А вот эта совсем пустая, на ней что снимали?
- Она-то меня и смущает, - нерешительно ответил Михалыч. - Ну да утро вечера мудреней, к завтрему высохнут, тогда разберёмся.
К утру действительно все пластинки высохли, и мы приступили к ещё более интересному делу - к печатанию карточек. Для этого каждую пластинку помещали в особую рамочку и прикладывали к ней светочувствительную бумагу. Рамочки с пластинками и бумагой выставили на подоконнике на самое солнце. К счастью, утро было солнечное.; Прошло минут десять.
- Ну, можно вынимать снимки и класть их в закрепитель.
Всё это делалось уже не в темноте, а на свету, Я глядел на получившиеся отпечатки и замирал от восторга. Вот наш дом, наш сарай, наш сад. А это что же такое? Как будто мама, и петух летит от неё. И тут же какой-то столб, не то ствол дерева. Но почему же петух пролетает сквозь него, будто этот столб прозрачный, вроде как облако? Батюшки! Да это вовсе не столб и не облако это тётка Дарья! Но как же она попала к маме в курятник, зачем она здесь?!
- Всё кончено! - убитым голосом промолвил Михалыч. - Я нечаянно маму и Дарью на одну и ту же пластинку снял. Вот почему одна пустая, неснятая и осталась.
Мама отнеслась к нашей неудаче довольно спокойно.
- Зря только петуху хвост выщипала! - вздохнула она.