- Нет, что ты, что ты! Он ведь церковный староста. Какие же с ним танцы. С внуком, с Борисом. Михалыч снова расхохотался:
- Это с тем, кого вожжами порола?
- Вот именно. Да еще как танцевала! Он её за талию держит, а она его за ухо.
- Ой, умру, ой, умру!.. - хохотал Михалыч, так что слезы выступили из глаз. - А линейка-то в такт по заду не подшлёпывала?
- Нет, линейки я не заметила, - тоже смеясь, отвечала мама.
Идея выучить нас танцевать крепко засела в голове нашей наставницы. Ещё хуже было то, что Лизиха решила перенести эти уроки на воскресные дни и тем самым лишила нас последнего отдыха.
Но, к нашему счастью, уроки танцев вскоре закончились, и притом совершенно неожиданно, раз и навсегда.
Помню, мы, так и не освоив вальса, приступили к изучению краковяка. И вот в самый разгар танца, когда всё кругом походило на шабаш ведьм на Лысой горе, входная дверь вдруг отворилась, и в комнату вошёл сам Иван Андреевич.
Как раз в это время Елизавета Александровна, приподняв юбку, показывала нам какое-то па.
Иван Андреевич так и остолбенел на месте. Мы все тоже замерли.
- Это что же такое значит? - послышался в тишине его негромкий суровый голос.
- Это… это… дедушка, я ребяток танцевать учу, - робко и конфузливо заговорила Лизиха.
- Ребяток, танцевать? Так, так. - Он помолчал и потом всё так же тихо, не повышая голоса, добавил: - Ну вот что, Елизавета Александровна, мой дом не для того, чтобы в нём плясать. Я его не для плясок построил. Хотят ребята дурачиться, пусть на двор идут, а у меня в доме прошу больше этой комедии не устраивать! - И он, повернувшись, пошёл к себе в спальню.
Тут бабка Лизиха струхнула не меньше нас самих.
- Дедушка не в духе, дедушка сердится! - залепетала она. - Расставьте мебель и расходитесь с богом, только потихоньку, не шумите.
Мы оделись и вышли из дома.
- Вот деду-то спасибо! - с облегчением вздохнул Борис. - А то бы она до праздников всё ухо мне напрочь оторвала.
Больше танцам нас ни разу не обучали.
Зима была в полном разгаре.
Приближались зимние праздники. И чем они были ближе, тем мучительнее становилось их ожидание. Мне просто не верилось, что я на целых две недели освобожусь от вставания по утрам затемно, при лампе, освобожусь от зубрёжки, от брани бабки Лизихи, смогу гулять, кататься на санках и ловить птиц сколько мне будет угодно.
Да когда же наступит это счастливое время? Нет, я не доживу до него.
Серёжа тоже мечтал о праздниках. Ведь он тогда! уедет в Москву к своей маме, побывает в театре, а; может, даже в цирке.