– Разве тебе такая мысль не приходила в голову? – Типично раниэль‑атеровская манера отвечать вопросом на вопрос.
– Много раз. Но это не единственное… В конце концов, мы и сами пытаемся стать похожими на них. В своем роде. Я сама лично производила все изменения.
– Да, твое первое деяние на посту Регента. – Он улыбнулся, лишь чуть‑чуть показав кончики клыков. – Кстати, отличная работа. Прекрасно пойманный баланс. Но все‑таки взрослые Хранительницы не должны быть одновременно и вене, как Теи, последние события это ясно демонстрируют. Надо будет что‑нибудь сделать с геном линии Уору… – Он выглядел таким… просчитывающим варианты аналитиком. Естественно и непринужденно принимающим решения, последствия которых проявятся не раньше чем через несколько столетий и будут иметь гораздо большее значение, чем все мои сегодняшние трепыхания.
– Не будем отвлекаться. – Тон мой был несколько суховат. – У вас есть основания считать, что на эль‑ин действительно было оказано нежелательное влияние?
– Тебе это лучше знать, Анитти. – Его голос хлестнул болезненно и резко, тщательно очищенный от магии, от этого еще более, ранящий. – Да провались оно все в Ауте, Valina (Ученица. (Неизвестный язык, предположительно древнеэльфийский.) – Примеч. автора.), я же сам учил тебя танцевать изменения! Опасность быть затянутым в танец всегда есть, она никуда не делась! И в этом случае – тем более. Ты – вене, и с твоей восприимчивостью риск выше в десятки раз. И ты – точка фокусировки для Эль, все, что влияет на народ в целом, прежде всего отражается на тебе. Да посмотри же на себя! Разве ты в порядке?
Я поморщилась. Удивительно, критика Учителя, которая обычно вгоняла в невыносимый стыд и вызывала навязчивое желание хоть как‑то исправиться, сейчас отскакивала, не оставляя ни малейшего следа в сознании. Может, потому, что примерно то же, на разный лад, я сама не уставала повторять себе все последнее время.
– Иногда мне кажется, что решение интегрироваться со смертными было несколько поспешным…
– Так. – Он застыл в нескольких шагах, обернувшись крыльями и пристально разглядывая меня прищуренными глазами. – Не доходит. Попробуем еще раз. Люди. Излучают. Что‑то. Что. Нас. Меняет. Особенно. Вене. Особенно. Тебя. А. Через. Тебя. Эль. Заканчивай. Заниматься. Дурью. И. Принимай. Меры. – Сен‑образы, короткие, четкие и такие мощные, что в глазах поплыли кровавые круги, отбросили меня назад, в буквальном смысле вдавливая в стену.
– Уже принимаю. – Тут меня ударило новой, неожиданной и откровенно пугающей мыслью. – Лейруору! Я с ней танцевала, совсем недавно! Ее… Я… Я ей повредила?
– Нет. – Он ответил быстро и очень твердо, одновременно создавая сен‑образ, который должен был доказать безосновательность этого ужасного предположения. – Это было первым, что я проверил, когда подумал, что по тебе должно ударить раньше всех. Лейри в полном порядке. Но вам лучше не встречаться, пока все не закончится.
Из меня точно воздух выпустили, и, лишь когда страх рассеялся, я поняла, как велик он был. Тело бессильно сползло по стене, из горла вырвался полупроглоченный всхлип.
– Что же до остальных…
– Нет никаких остальных, – Голос дрожал, но интонации были исключительно деловыми. – Эль заблокировалась от меня еще в самом начале. Она о себе позаботится.
Аналитик склонил уши, умудрившись в этот жест вложить и понимание происходящего, и глубокую тревогу за свою непутевую ученицу. Я попробовала сесть чуть ровнее.
– Что можно сказать об этом воздействии? Он подобрался.
– Ничего конкретного, Valina. Вряд ли они сами понимают… Влияние идет помимо сознания, как у отправляющей стороны, так и у принимающей.