Встаем на четыре лапы и бьем по бокам хвостом (а глубоко внутри все люди опираются на четыре лапы и имеют хвост, иначе они просто перестают быть людьми). И возрождаемся.
– Красиво…
Нефрит сверкнула еще одной из своих ироничных улыбок.
– Высшая похвала, которую можно получить от эль‑ин. Я польщена.
Эль. Что же мне пытаются сказать? И почему нельзя просто облечь это в сен‑образ, не прибегая к дурацким головоломкам?
– И очень усложненно. Неужели все это есть в ваших сказках?
– La Que Sabe перекликается с теми мифами, в которых мертвецов возвращают к жизни.
Ах, можно было бы и догадаться. Ну и что я из всего этого должна извлечь? “Найди мои косточки”. Ох, Эль, я тебе за это еще отплачу!
Арр‑леди с неподдельным интересом разглядывала мою кислую физиономию.
– Я помогла вам?
– Скорее еще больше запутали. – Это признание должно было прямо‑таки лучиться искренностью.
– А так оно всегда и бывает, – философски заметила маленькая женщина.
Мы еще некоторое время ехали бок о бок, и я, чуть скосив глаза, могла видеть тонкий, четко выделяющийся на фоне призрачного света профиль. Как она меня видит? Кем? Какое странное, мелодично поющее на давно мертвом языке имя придумала, чтобы встроить меня в свою диковинную картину сказок и преданий?
Забавно. Про себя я уже давно, с начала нашего знакомства, считала Нефрит другом. В эль‑инском понимании этого слова. То есть вполне отдавала себе отчет, что арр‑леди с удовольствием организовала бы мою безвременную кончину, чтобы разрешить наконец двусмысленную ситуацию с Сергеем. Предпочтительно, не собственными руками. Была бы возможность. Но теперь мне впервые пришло в голову, что, даже если бы такая возможность вдруг объявилась, она бы этого, может, и не сделала. Может быть.
Странная мысль.
Интересно, поймала ли ее Нефрит? Люди быстро учатся не прислушиваться к происходящему в головах эль‑ин. Ради сохранения собственного рассудка.
Она повернулась ко мне, поймав изучающий взгляд.
– Еще вопросы, эль‑леди?
– Только один. Что означает, если человек во сне разговаривает с Императором Вселенной? Ресницы опустились, пряча взгляд.
– Два варианта. Либо человек страдает манией величия… либо, гораздо чаще, этот человек запутался в своих комплексах неполноценности и таким образом компенсируется.
Гм‑м!!!
* * *
Кажется, мы приехали. Это был еще один горный перевал, ничем, казалось бы, не отличавшийся от всех остальных, кроме разве что особенно злобно завывавшего ветра. Мы спешились. Аррек с минуту общался с лошадьми, после чего сообщил, что они сами найдут дорогу назад и что гоблин‑конюший о них позаботится. Злобно потрясая клыкастыми мордами, скакуны устремились в метель. Вывернув шею, я успела поймать прощальный, пристальный взгляд моей несносной твари. Странно, но сейчас я почти не хотела с ней расставаться. У девочки был характер.
Аррек повел нас куда‑то вверх и вправо и через пару минут остановился перед отвесным обрывом. Я, чуть было не свалившись с разбегу с этого обрыва, от греха подальше спряталась за спины остальных. Дельвар взял меня за руку – наверное, чтобы не учудила чего‑нибудь еще.
Легкое прощупывание с помощью имплантанта – здесь определенно было что‑то вроде постоянного портала избирательного действия. То есть надо спрыгнуть с обрыва и гадать, откроются для тебя врата или тебя размажет по скалам. Человеческие колдуны – такие душки. Их чувство юмора иногда просто не поддается осмыслению.
– Так вот он где устроился! Можно было бы догадаться. – Аррек внимательно разглядывал это неуклюжее средство межпространственного перемещения и еще более внимательно – то, что было на другом его конце. – Готовимся.