- Не. Не соображаешь. Дело - тухлее не придумаешь. Сотни людей перебрать надо. И как докопаешься? Солидный вор туда вообще не сунется, в музей этот. А если сунется, то фитюльку эту не тронет. Не тот товар. Вот и ищи. Или ты думаешь, он тебе в книге той расписался?
- Вор тут особый, это верно. И в книге он не расписался.
- Да нет его вообще! И ты нам новое, да еще тухлое, дело не вешай, понял?
Разговор накалялся.
- Что же прикажешь делать?
- За малозначительностью прекратить. Небрежность тут. На худой конец участковому отдай.
Цветков прекрасно понимал, сколько неприятностей сулит ему это дело. Свиридов прав. Тут Цветков хлебнет горя. Дело не обычное. Быстро раскрыть не удастся. И потом… Ох, как не хочется ссориться со Свиридовым, наживать неприятности! Устал он, видно. Черт, хоть бы на пенсию поскорее! Но от этой малодушной мысли Цветкова неожиданно разобрала злость. «Я те дам на пенсию, сукин сын!» - мысленно произнес он.
- Дело это я не прекращу, Николай Иванович.
- Не прекратишь? - снова навалился на стол Свиридов, буравя Цветкова взглядом. - А я полагаю, покумекаешь и прекратишь.
Цветков отрицательно покачал головой.
- Нет, совесть не позволяет.
- Больно ты совестливый.
- Какой есть.
- А она тебе позволяет картину нам портить, товарищей подводить?
Цветков хмуро молчал. Ну вот, теперь уже не отступишь. Теперь уже либо грудь в крестах, либо…
- Гляди, Федор Кузьмич, - тихо постучал по столу Свиридов. - Против коллектива идешь?
- Коллектив тут ни при чем. Против него никогда не шел.
Свиридов с шумом отодвинул стул и тяжело поднялся.
- Покумекай все же, Федор Кузьмич. Все оцени. Нажимать на тебя я не собираюсь. Так, поделился мыслями. Ребята твои где?
- Лосев в Центральной справочной, Откаленко тоже.
- Ага. Значит, влез в дело?
- Влез.