– Мы дали ей превосходные рекомендации, – сказал Холберри.
– Она ушла на другую работу, правда? – спросил Браун.
– Да.
– Здесь в городе?
– Нет. В Вашингтоне, округ Колумбия.
Детективы обменялись взглядами. Они подумали о том, что она уехала в Вашингтон в феврале, а затем снова оказалась здесь в октябре – уже мертвой.
– Вы знали о том, что она вернулась сюда? – задал вопрос Браун.
– Джентльмены, я не знал, что она вернулась, пока не получил Ваш запрос. Вы не представляете, как сильно я был потрясен, – он покачал головой. – Лизи была такой… доброй, благородной, учтивой… изящной личностью, да именно изящной. Как подумаешь, что её жизнь была завершена насилием…
Он снова покачал головой.
– Вы говорили, что она была застрелена?
– Застрелена, да, – ответил Карелла.
– Невообразимо.
Cестра Элизабет употребила то же слово.
– Мистер Холберри, – сказал Браун, – мы беседовали с администратором её дома и со многими соседями и все они говорили, что она жила одна…
– Я, право, не мог знать об этом, – сказал Холберри.
– Они отзывались о ней как об очень закрытой личности, говорили, что редко видели её с какими-либо друзьями, мужчинами или женщинами…
– Ну, я и об этом ничего не мог знать, – сказал Холберри. – Здесь в банке она, безусловно, была общительной и дружелюбной. Я бы сказал даже компанейской.
– Вы не были с ней знакомы вне работы, так ведь, сэр? – спросил Карелла.
– Нет-нет. Это было бы неприемлемо, знаете ли. Но… джентльмены, право, сложно описать Лизи тому, кто не был с ней знаком. Она была просто… непостижимой личностью. Всегда доброжелательна для всех, всегда улыбка на лице. Она была докой в своей работе, никогда ни на что не жаловалась, ей по силам было абсолютно любое дело. Когда она сообщила мне, что уезжает в Вашингтон, я был расстроен. В самом деле. Она могла далеко продвинуться в этом банке. Достаточно далеко. Извините меня, – сказал он и снова высморкался, Карелла снова отшатнулся.
– Вы говорите, что она просила рекомендации, – сказал Браун.
– Да. Она действительно загодя сообщила мне о том, что ищет работу где-то в другом месте. Не в её натуре было врать о чем угодно. Она была несчастлива здесь по ее словам, и она…
– Несчастлива, но почему? – сразу же спросил Карелла.