— Это-то я знаю. Не мне вам давать распоряжения. Поступайте, как считаете нужным. В общем, джентльмены, настаиваю оглядеть станцию, а там как пожелаете. У нас пути между Лесной — Выборгской открыты, на КПП доложу, не волнуйтесь по этому поводу. И ещё вот что — вещи ваши у патрульных. Идите ко Второму посту. Вам, в принципе, как раз туда. А мне, увы и ах, надо идти.
— Давай — сказал Глыба на автомате. Сам наверное не сообразил, что сморозил, но зато потом поправился. — И это… Ну, спасибо.
— Да не за что.
Я же удостоил Сомова взглядом и кивком. Мэру Лесной я доверял. Чуял за версту, что Карпов и даже Постышев с Васьки лгут, а паренёк, что стоял только что перед нами, искренен. Тоже самое усёк и Глыба. Мы с ним переглянулись. У меня ни с того ни с сего по телу опять пробежали мурашки.
— Ну что, Молох, дрябнем перед выходом за наше второе рождение? — Достал солдафон из-за пазухи непочатую бутылку самогона.
— Но по одной! — скривил я губы в подобие улыбки. И она была искренней, чёрт возьми! Так мне улыбалась…
— Рита! — крикнул я. — Стой!
Участок от Кузьмолово до Токсово сразу после первого километра маршрута был крайне опасным. И я откуда-то это, блин, знал. Словно гулял здесь в свободное от время дел, наслаждаясь такими желанными радианами в своём организме. Сарказм — хорошая порой штука, не так ли? Моя вторая половина шла впереди всех. Но дальше ходу не было: впереди ловушки.
Подняв вверх кулак, я показал знак бойцам, чтобы те замерли на месте. Медленной поступью Рита возвратилась ко мне. Я был наготове. Прямо на нас шёл поезд. Рельсы от бешеного стука колёс дрожали под ногами. Я отсчитал ровно десять секунд прежде, чем свет фар поезда-призрака, появившегося из ниоткуда, опалил сетчатку глаза…
Ослепляющий свет. Такой, наверное, видит человек перед смертью. Где-то слышал, что белый свет — неизвестный химический процесс во время отмирания головного мозга. Сейчас глаза заливала зелёная гамма. Минуту, почему зелёная?
— Молох? — Глыба одёрнул меня.
— По ходу, у меня снова вспышки в памяти — задрав голову, я глядел на лампы дневного освещения. Те наливались ярким зелёным светом, создавая ощущение, будто находишься на природе, в лесу.
— Выпили то по сто капель — солдат хлопнул меня по спине, чуть ли не вбив лопатку в ключицу. — Держись, друг.
Лесная по типу платформы представляла собой островную станцию. Колонны перронного зала выполнены из белого мрамора, полы из серого гранита. Путевые стены облицованы зелёными вкраплениями, освещение такого же цвета. Справа и слева от нас то и дело появлялись парники со всевозможными растениями. Здесь выращивались сельхоз культуры, экзотические цветы, названиями которых даже не хотелось выкручивать себе мозги тупой отвёрткой. Освещение и нужную температуру поддерживали люди в белых халатах. Возможно, выпускники Лесопилки. Это вам не свинари с Политеха — двуличные, вечно грязные, подозрительные ко всем и всему. Что касается Глыбы, так тот вообще не замечал цветов, лишь шёл вперёд, как сквозь воздух глядя, который, если бы был материальным, тотчас бы в панике убежал. Палатки на Лесной встречались реже, чем рассадники. Вот где у нас располагались самые настоящие ботаники.
На посту КПП дневальные вручили мне противогаз, нож, фонарик (новый) и авоську с консервами и водой. Глыбе вверили тоже самое, плюс магазин к М-16.
— 28 калибра мы тебе не нашли — обратился один из патрульных ко мне. — Калаш, сам понимаешь, дать не можем. Война. И так каждая пуля на счету, не говоря о пушках.
— И на том благодарствую — буркнул я. Штурмовую винтовку, по-видимому, я в самом деле просрал. Или же лесные себе забрали, что скорее всего. Но я не был на них зол: ботаники помогли и так всем, чем можно.
Мы с бойцом уже вступали в пасть тоннеля, как сзади нас кто-кто окрикнул. Чёрт, никак не дают уйти. К нам бежал Сомов.
— Хотел ещё раз попрощаться и пожелать удачи — Антон глядел на меня и Глыбу. — Я вот что подумал. Мне кажется, вас подставили, отправляя через Стикс. Хотя, уверен, для вас это не секрет. В общем, надеюсь, это поможет в пути.
Мэр Лесной протянул нам две осколочных гранаты Мк2. Вот так дела. Без лишних слов мы кивнули Сомову, обняли его, как заботливые родители обнимают детей. Я тут же принялся убирать гранату в нагрудной карман костюма. Не прошло и минуты, как Антон возвращался обратно на пост. Мы с Глыбой, взяв фонари в одну руку, оружие в другую, двинулись навстречу бездне. Как причитал один из давних философов: «Чем глубже ты заглядываешь в бездну, тем глубже она заглядывает в тебя». Знать бы вот конкретнее, чья фраза.
Путевые лампы вслед за рельсами пролетали одна за другой. Метры ускользали от нас точно песок сквозь пальцы. Там, где освещение по какой-то причине отсутствовало, Глыба шёл лёгкой поступью впереди, а я находился сзади для прикрытия. Осилив добрые две трети тоннеля, я вдруг почувствовал жар во всём теле. Виски задрожали, дыхание перехватило. Как треснули ногой с разворота в грудь. За нами кто-то наблюдал…
Я резко обернулся назад, но никого не увидел: тоннель, кроме нас двоих, был девственно чист. Тишина давила. Спрессовывала вместе со всеми потрохами. Ощущение, будто находишься в морге. Вот-вот чёрные пакеты изнутри расстегнутся и из них полезут обезображенные трупы, протягивая к тебе свои ручища. Ага, почти как в Капитолово.