Нравы в казачьем воинстве были в те времена весьма демократичными, важные решения принимались сообща, и, получив грамоту от Хабарова, казаки стали держать совет; Трезво взвесив свои возможности, казаки приняли решение часть груза оставить у Тунгирского волока под охраной небольшого отряда, а всем остальным — но не налегке, а с весьма основательным запасом свинца и пороха — поспешить на соединение с воинством, хотя никто точно не знал, где оно находится.
Быстро срубив зимовье и «упоромив», то есть стащив в одно место груз и укрепив его, основной отряд во главе с тем же Терентием Ермолиным отправился в середине сентября через волоки на Амур (точнее, на Шилку, но в те годы. Амуром называли то низовье реки, то всю ее с главными истоками) и благополучно вышел на его берега. Там служилые, которым в походах приходилось быть мастерами на все руки, отложив в сторону пищали, снова взялись за топоры и выстроили барки для грузов, быстрые боевые струги.
Близился ледостав, и уже после того, как барки и струги снялись с плотбища, совет казачий надумал, что глупо плыть и плыть себе по реке без разведки и надобно взять языка и узнать от него, где все-таки стоит лагерем Хабаров… Барки чуть замедлили ход, а легкие струги, таясь в прибрежных зарослях, укрываясь за поросшими лесом и тальником островами, ушли вперед и незаметно подгребли «под улус Дасаулов и в том улусе поймали языков». Дальше опять цитирую: «И яз, Тренка (уничижительное от Терентия, — И.3.), с товарищем своим и служилыми и охочими казаками стали тот язык толмачем расспрашивать про Ярофея и про войско все. И те языки на расспросе сказали про Ярофея и про войско, что-де тот Ярофей нашу землю Даурскую проплыл…»
Больше ничего сообщить языки не смогли, и тогда вновь казачий разведывательный отряд двинулся вниз по Шилке — Амуру к улусу князя Чуронча, и там разведчики взяли в плен сына князя, по имени Кеноул. Операция хоть и прошла успешно, но результаты ее оказались невелики: Кеноул лишь подтвердил, что Хабаров ушел вниз по течению…
Итак, казакам надо было спешить, но они уже догадывались, что едва ли до ледостава соединятся с войском Хабарова: слишком далеко ушел он… Кстати, если бы казаки Терентия Ермолина шли на Амур не путем Хабарова по Олёкме и Тунгири, а по Зее, как шел Поярков, они, вероятно, успели бы догнать своих товарищей… Но кто мог поручиться, что Хабаров не ждет их выше устья Зеи?.. Поручиться никто не рискнул бы, а с точки зрения современного историка географических исследований, все полупилось как нельзя более удачно: герои этого моего очерка не только вторыми после Пояркова сплыли по Амуру в Охотское море; они оказались первыми из русских, кто проплыл весь Амур, всю реку по современным нашим представлениям о ней — от слияния Шилки и Аргуни до устья!.. Много это или мало в плане масштабности совершенного ими?.. Только по реке они прошли около трех тысяч километров. Расположенная на другом конце света Миссисипи лишь на тысячу километров длиннее собственно Амура. Имя человека, который первым проплыл по Миссисипи до устья, — Ла Салль — вы встретите в любом солидном труде по истории географических открытий. Впрочем, я увлекся.
И Шилка, и Амур в верхнем течении — реки быстрые. Не скоро удается морозу сковать их струи, но вот уже пожелтела лиственничная тайга по берегам, вот уже посыпалась в темную воду хвоя, и тайга просветлела… Все более сильные заморозы заставили в конце концов казаков подумать о зимовке.
Они приткнули струги и барки к берегу городка Банбулаев и с обычными для того времени предосторожностями вышли на сушу. Еще с реки городок показался им странно притихшим, словно вымершим: не поднимаются дымы к низкому небу, не видно людей за полуразрушенным тыном, на валу… И действительно, ни одного человека не встретили казаки в Банбулаевом городке: здесь прошел Хабаров со своим воинством. Правда, судя по отписке Хабарова, дело тут обошлось без кровопролития, хотя сам воитель не несет за это никакой ответственности. Просто князь Банбулаев, наслышанный о подвигах Хабарова, совершенных выше по реке, ушел со своими людьми из городка и отказался потом вести какие-либо переговоры с казаками.
Терентий Ермолин и Артемий Филипов, осмотрев развалины, решили все-таки зазимовать в Банбулаевом городке. Они подправили и укрепили частокол, починили несколько домов, и, когда грянули крепкие морозы, казаки чувствовали себя в городке уже вполне уютно.
Особенно бурной деятельности в зимнее время Терентий Ермолин не развивал, да и не входило в его обязанности покорение окрестных племен… Удалось казакам поймать лишь одного бокана — раба — местного князца Чурончи, и через него передали они князю, чтоб явился тот в острог и принес государю ясак… И князь Чуронча явился и принес; государю пять «поклонных» соболей и обещал приносить ясак впредь. Но, уйдя в свои владения, Чуронча передумал — заявил казакам, что ясак платить им не будет…
Ни зимой ни весной казаки так и не получили никаких вестей о Хабарове. Когда Амур вскрылся, снова собрался совет бывальцев. Долго ли, коротко ли совещались казаки, но приняли они два важных решения. Во-первых, решено было, уж коль скоро минувшим летом войско они не догнали, теперь дождаться товарищей с Тунгирского волока и дальше плыть вместе. Во-вторых, решено было, чтобы времени попусту не терять, выслать вперед разведку. Пусть, надумали бывальцы, отряд разведчиков сплывет вниз по Амуру, уточнит, где стоит Лагерем Хабаров, а потом уж и все остальные пойдут Следом. Поиск намечался дальний — десять дней вниз по течению велено было плыть отряду и лишь на одиннадцатый повернуть обратно.
В начале мая Терентий Ермолин вручил наказную память служилому человеку Ивану Антонову Нагибе, поставив его во главе отряда разведчиков. С ним вместе пошло в поход еще пятеро служилых да охочих казаков двадцать один человек… Более года спустя служилый Иван Уваров, участник поиска, отошлет из зимовья в Якутск Ивана Нагибу со своей отпиской. Стало быть, Уваров, говоря современным языком, был заместителем Нагибы.
Терентий Ермолин дал разведчикам весьма определенные и разумные наказы. Например, им предписывалось плыть осторожно, в баталии не ввязываясь, рекомендовалось на берег зря не высаживаться, а ночью «на поплаве стоять», на якоре посреди реки, и обязательно с караулом; на островах казакам вменялось в обязанность оставлять письма для Хабарова…
И отряд Ивана Нагибы ушел вниз по течению Амура.
А Терентий Ермолин, дождавшись товарищей с Тунгирского волока, дней через десять отправился за ним следом. Плыли казаки в отличие от Дояркова, действительно радея государевым делом: они совершали ночные вылазки, ловили аманатов, собирали ясак и однажды… встретились с флотилией Хабарова.
Ни Ивана Нагибы, ни его товарищей в хабаровском войске не оказалось.
На вопросы Ермолина Хабаров ответил, что о разведчиках он слышал от языков и даже нашел их письмо неподалеку от устья Сунгари, но ничего о судьбе казаков не знает. Ясно лишь, что разведчики разминулись с войском.
Обеспокоенный судьбой товарищей, Ермолин тотчас вызвался пойти на поиски пропавших, но Хабаров его не отпустил — он предпочел пополнить свое войско новоприбывшими, бросив разведчиков на произвол судьбы.
И Хабаров, и Ермолин, которой на время вдруг превратился из воина в дипломата ми провалился, потому что местные царьки отказывались вести с ним переговоры, пробыли на Амуре еще довольно долго, но Иван Нагиба и двадцать шесть его товарищей не вернулись.
Что же случилось с отрядом? Почему нарушили казаки приказ и не повернули на одиннадцатый день обратно?.. Надо полагать, только чрезвычайные обстоятельства могли заставить их изменить товарищескому долгу, да в собственным, что немаловажно, интересам.
И действительно, нежданно-негаданно разведчики наши оказались в очень трудном положении.
Первые дни плавания прошли спокойно. Никто не нападал на казаков, и казаки ни на кого не нападали. Несколько раз они причаливали к берегу и оставляли на видных местах, отмечая их срубленными и ошкуренными деревьями; письма для Хабарова. Одно из писем они оставили в устье Сунгари и… проплыли дальше, не ведая, что как раз на Сунгари и находился в это время Хабаров.
На шестой или седьмой день пути, когда еще рано было думать о возвращении, из-за низкого, поросшего лесом и тальником острова внезапно выехали большие крашеные струги, наполненные людьми, и десятки стрел полетели в казаков… Дружный залп из пищалей несколько охладил пыл нападающих, но не изменил их намерений… Через некоторое время нападение повторилось…