– Именно так. В свое оправдание могу сказать только то, что я, черт возьми, единственный человек в отделе, ненавидевший писанину больше, чем он. О Господи... – Женщина прижала кулаки к губам и зажмурила глаза; по щекам ее потекли слезы. – Извините, обычно я не похожа на лейку с водой, – справившись с собой, произнесла она через мгновение сдавленным голосом.
– Это был день, который никак не назовешь обычным, – мягко согласился Селуччи, протянув ей косметическую салфетку. – Дэйв, ты сказал остальным, что те, кто хочет, могут отправляться домой? Однако нам нужен полный перечень всех вещей, находящихся в этом помещении. Может быть, нескольких человек следует попросить остаться? Чем скорее мы полностью убедимся в том, что чего‑то недостает, тем лучше.
Доктор Шейн высморкалась, как только Дэйв вышел.
– Вы весьма своевольно обращаетесь с моими сотрудниками, детектив.
– Извините. Если вы предпочитаете обратиться к ним сами...
– Нет, все в порядке. Вы действовали отлично.
«Могу поклясться, когда ему было восемнадцать, он выглядел как Давид работы Микеланджело. – Она снова закрыла глаза. – Господи, не могу поверить в это. Илайджа мертв, а я сижу здесь и думаю, до чего неправдоподобно хорош собой этот полицейский».
– Доктор Шейн, вам нехорошо?
– Ничего страшного. – Женщина собралась с силами и выдавила бесцветную улыбку. – На самом деле, все в порядке.
Селуччи кивнул. Он не мог не заметить, что Рэйчел Шейн обладает весьма привлекательной улыбкой, даже теперь, когда ее рот кривится в скорбной гримасе. Он задумался, как бы выглядела эта женщина, если бы у нее нашлось сейчас что‑нибудь, над чем стоило бы рассмеяться.
– Итак... – Она бросила сырую косметическую салфетку в корзину для мусора. – Если уж вы взяли на себя руководство моими сотрудниками, чем могла бы помочь вам я?
Без какой‑либо на то причины Майк ощутил, что уши его краснеют. Он прочистил горло и мысленно поблагодарил судьбу, что не пошел пару дней назад стричься.
– Не могли бы вы осмотреть кабинет доктора Ракса? Вы лучше, чем кто бы то ни было, способны определить, пропало ли что‑нибудь оттуда.
Кабинет хранителя находился на другой стороне коридора. Когда они вышли туда, к ним подошел констебль Харпер, сделавший Селуччи какой‑то знак.
– В чем дело?
– Это пресса.
– Вот как? Ну и что с того?
– Не должен ли кто‑нибудь сделать заявление: просто удержать их от того, чтобы они не разнесли двери?
Майк раздраженно фыркнул.
– Я сам сделаю заявление.
Следя за тем, как детектив целеустремленно шагает по коридору, сжав руки в кулаки и подняв плечи, Харпер подумал, не лучше ли было ему подождать, пока сержант Грэм закончит вместе с сотрудниками обследование помещения, где было найдено мертвое тело. Он предчувствовал, что пресса может получить такие новости, которые нельзя будет напечатать.
Несколько репортеров, столпившихся у поста охраны, узнали детектива, как только музейный охранник ввел его через дверь.
– Нам повезло, – пробормотал один из них. – Это из убойного отдела, сам мистер Конгениальность.
Вопросы посыпались градом, короткие и быстрые. Селуччи молча ждал, посверкивая глазами на стаю журналюг. Когда шум затих настолько, что его можно было услышать, он прочистил горло и начал, причем тон не оставлял никаких сомнений по поводу его отношения к слушателям.
– Сегодня рано утром белый мужчина был обнаружен мертвым в одном из помещений отдела египтологии. Причина смерти пока не выяснена Очевидно, следует подозревать предумышленное убийство; я не имел бы сейчас удовольствия общаться с вами, если бы мы придерживались иного мнения.