У околицы я спросил:
— Где ваш дом?
— Вот моя изба. — Старуха кивнула на крайнюю хибарку.
Покосившийся тын, воротца из жердей. Никак не походило, что тут плотник живет.
Я свернул к избе и сбросил мешок на крылечко.
— Забирайте.
Почему не повел ее к председателю, не знаю. Обещал доставить вора, а, главное, сам был твердо убежден со всей непримиримостью и бескомпромиссностью юности, что с расхитителями нечего церемониться, и все же не повел.
Старуха пожевала губами, поглядела на тощий мешок и вдруг поклонилась в пояс.
— Век не забуду, касатики.
— Ты чего! — оторопел Вовка. — К председателю надо.
— Катись ты!.. — вместо меня огрызнулся Семка.
— Кваску не желаете? — засуетилась старуха. — Свеженький квасок.
— Желаем! — весело согласился Семка и первым шагнул на порожек.
Вот тут-то мы и увидели крест. Большой, новый, блестящий, он подпирал дверь в избу.
— Что это? — разинул рот Семка. — Крест?
— Он, — подтвердила старуха, опережая Семку. Поднатужилась, отодвинула, видать, тяжелый крест от двери и прислонила к стенке. — Замок кудай-то запропастился. Дверь подпираю, чтоб корова Маланькина не влезла. Такая скотина дикошарая, все по дворам шастает, в двери лезет.
Семка хмыкнул, мы с Вовкой тоже смотрели с удивлением.
— А зачем он вам? — спросил я.
— Как — зачем? — в свою очередь удивилась старуха. — Помру — поставят. Как без креста? Я ведь крещеная, а не какая-нибудь. Без креста нельзя. Сама и изладила. Заходьте в избу-то, заходьте.
Старуха вздула огонь, и при свете чадящей лампы без стекла мы увидели убогое жилье. На широкой деревянной кровати с высокими спинками спали внучата, укрытые одеялом из лоскутных ромбов. Ванятка разметался во сне и, уложив ноги на Полюшку, сладко посапывал. Старуха убрала ноги мальчика, но они тут же опять оказались на сестренке.
— Ах ты варнак! Ну завсегда так. Хворая ведь Полюшка-то, пожалел ба, — ворчала старуха. Она все же упрятала упрямые мальчишечьи ноги под одеяло, потрогала лоб девочки. — Спит, касаточка. Видать, полегчало. — Она кивнула на стену: — Его вот они.
С увеличенной фотокарточки смотрел паренек в фуражке с ромашкой за ремешком козырька. Веселые глаза, чуб набок. Совсем мальчишка.