— На каком хозяйстве?
— А тут, — он сделал рукой большой круг.
— Не боитесь? — спросил Платон у всех.
Ответил Егоров:
— Как не бояться? Боязно. А куда денешься? Всем не уехать все равно…
— Нда… — Платон не знал, как быть.
Подбежал военный:
— Кончайте митинговать! Освобождайте депо и пути… Живо! Или ждете, пока немец накроет?
— Ну что ж, — сказал Платон. — Прощайте… — Однако руки не подал.
Старик Егоров понял его, сказал:
— Не суди нас строго, Павлович. Прощай. Счастливой дороги тебе. Я думаю, мы еще встретимся и поработаем вместе.
— Я тоже так думаю. Прощайте, — сказал Платон и пошел к пыхтевшему паровозу, который был прицеплен к двум платформам. Встал на ступеньку, крикнул в паровозную будку: — Кузьмич, поехали…
Однако на голос показался молодой белобрысый паренек — помощник машиниста. Вытирая паклей руки, сказал:
— Кузьмича нету. Он побежал в нарядную за своим сундучком. Говорит, там забыл его.
— Фу-ты, черт! — выругался с досады Платон. — Давно ушел?
— Давно, минут двадцать уже… Должон бы вот-вот быть, да что-то нету…
— Какого ... стоите?! — закричал на Платона военный. — Немцы уже на Путиловке, танки по шоссе идут сюда. Через полчаса тут будут, а вы все еще чешетесь. Если через две минуты не уедете, я за вас не отвечаю.
«Сбежал…» — догадался Платон. Вслух спросил у парня:
— А может, он и не вернется?
— Да я тоже так думаю. Он все ворчал: «Куда я в белый свет поеду? Кто меня там ждет? А семью как брошу?»
— Ну и нечего ждать! Поехали!
Белобрысый быстро скрылся в будке, и паровоз тронулся.