— Только по-русски. Он обучался в школе один год.
— А по-латыни он никогда не учился?
— Никогда в жизни.
— И по-румынски он тоже не умеет ни говорить, ни читать?
— Тоже. Да и мой отец не знал уже по-румынски. Не знаю и я.
Профессор повернулся к Марку.
— Подойдите сюда поближе.
Тот подошел. Сухо и резко блеснули его черные выпуклые глаза.
— Не переведете ли вы мне латинского выражения: terra incognita? — спросил профессор мягко и ласково.
— Неведомая земля, — сразу же ответил Марк.
Губы его дрогнули, и ярче вспыхнули глаза.
— А что такое римляне называли словом hasta? — вновь спросил профессор.
— Длинное копье.
— A gladius?
— Короткий меч.
— Кто вы такой? — громко спросил ассистент.
— Я уже говорил вам, — ответил больной, — вы не верите. Я — римский центурион Маркус-Фуриус-Фуриозус. По-русски: Марк-Фурий-Бешеный. Тот, кто первый вбил гвоздь в правую руку Христа Спасителя.
Марк замолк и понурился. Как-то осунулось сразу его смуглое лицо и нервно заморгало.
Его мать вскрикнула:
— Ты — сын наш, рыбак из Овидиополя! Побойся Бога! Ты сошел с ума! Бедненький мой, бедненький! Какой ты римлянин! Ты — сын мой, рыбак Марко!
Она заплакала. Марк пожал плечами.
— Я тот, кем называю себя. Я — Марк-Фурий-Бешеный, римский центурион, — повторил он, повышая голос, гордо выпрямляясь, как орел, окидывая всех надменным взором.