Ирен медленно села. Амалия остановилась на пороге гостиной с уснувшим ребенком на руках.
— Четыре миллиона! — вскрикнул Клери. — Вы совсем сошли с ума. Да у меня почти нет живых денег.
Ирен обернулась к Амалии.
— Четыре миллиона франков, — прошептала она, — это же четыреста миллионов сантимов. Это немыслимо.
— Бедный мой маленький Жулиу, — пробормотала служанка.
— Да-да, ваш бедный маленький Жулиу, — сухо повторила Ирен.
— Послушайте, — говорил в это время Клери. — Попытайтесь понять. Вы вынуждаете меня одалживать деньги. Это займет много времени. И все мои действия станут известными… Но я же, черт побери, ничего с этим поделать не могу. Банкиры насторожатся. Я согласен не предупреждать полицию, но она все равно будет предупреждена. Как только запрашивается большая сумма в маленьких купюрах, все сразу понимают, что речь идет о выкупе… Что-что?
Из телефонной трубки доносились отзвуки раздраженного голоса. Клери нервно схватил со стола линейку и стал постукивать ею по ноге.
— Мне нужно несколько дней, — заговорил он. — И предупреждаю вас… если будете плохо обращаться с моим ребенком, я с вас шкуру спущу.
Связь была резко прервана. Клери вернулся в гостиную.
— Вы слышали?.. Четыре миллиона! Это какое-то безумие… Укладывайте малыша, Амалия. Вы здесь не нужны.
— Мсье не сможет заплатить, — сказала Амалия.
— Еще посмотрим.
— Я думаю о Жулиу.
— Но мы тоже, Амалия. Мы тоже думаем о нем.
— Мсье надо сосредоточиться, — сказала Ирен. — Не терзайте его. Идите к себе. — Она закрыла дверь за служанкой и спросила: — Кто это был?
— Мужской голос, — ответил он. — И не очень угрожающий. Но полный решимости. Счастье, что вы обе ничего не слышали. Он сказал: «Если не заплатите, своего ребенка больше не увидите». Вот так… Спокойно. О! Я буду торговаться… Чудовищно это звучит. Но что поделаешь! Речь идет именно о торге, и они это знают.
— Он еще позвонит?
— Конечно.
— А в таких случаях полиция разве не ставит телефон на прослушивание?
— Думаю, что да. Ирен, будьте так добры. Чашечку кофе, очень крепкого. Я смертельно устал. И вовсе не уверен, что нам удастся вернуть этого несчастного мальчишку. Они, пожалуй, уже увезли его куда-нибудь далеко. Даже если полиция будет прослушивать телефон, вряд ли это что-нибудь изменит.
— Я сейчас вернусь, — сказала Ирен. — Подождите меня, не звоните пока в комиссариат.