— Так вот, звонила ваша мама, мсье.
— Ладно. А кто еще?
— И ваш брат, мсье.
— Ах, этот!.. Делать ему больше нечего… только бы названивать. Кто еще?
— И потом кто-то сказал: «Это Шарль… я перезвоню».
— И все?
— Да. Мсье не вернется к обеду?
— Нет. Если вам надо уйти, не забудьте подключить автоответчик.
— Разумеется, мсье.
Шарль? Возможно, Шарль Мерсье. Сильвен выходит из кабинки озабоченный. Наверняка Мерсье. Правда, есть еще Шарль Меренго, но тот не сказал бы так, по-свойски: «Это Шарль». Меренго — друг Сюсфельда, а Сюсфельд — продюсер на студии «Гомон». А что, если, несмотря ни на что, звонил именно Меренго?.. Ну хоть неотлучно дежурь в двух шагах от телефона. Все эти люди, которые говорят «я перезвоню», никогда не перезванивают.
Сильвен прикидывает, кто да что. Он никого не видит. Ему уже доводилось работать для «Гомона», так что было бы весьма кстати, если бы… Он никак не может припомнить, где оставил Еву. И тут видит ее — она продолжает беседовать с девушками, и черная что-то записывает. Сильвен садится. Ему все это уже осточертело.
— Ну что? — спрашивает его Ева, как больного, вынувшего градусник.
— Да ничего, — неохотно отвечает Сильвен.
Черная закрывает блокнот.
— А вы поедете в Канны? — спрашивает Сильви.
Ему хочется послать ее куда подальше. Зачем ему ехать в Канны? Он выглядел бы там попрошайкой, выпрашивающим роль.
— Пока не знаю, — говорит он. — Я не больно люблю Канны.
— А мне бы так хотелось, — вздыхает Мариза.
— Вопросов больше нет? — спрашивает Ева, желая покончить с этим.
— Вроде бы нет.
Девицы разом поднимаются с места.
— Я в вашем списке последний? — интересуется Сильвен.