— Таким образом, каждый был уверен, что смог бы обойтись без другого, — заключил врач.
— И от этого ощущения они так и не избавились, — снова вступил в разговор нотариус. — Мадам ездила с одних конных состязаний на другие. Мсье бегал по делам и за каждой встречной юбкой — во всяком случае, так говорят. А потом у них родился ребенок. Она, правда, его не хотела. Но ведь и так тоже бывает. Ребенку сейчас восемь месяцев. Это мальчик, она назвала его Патрисом… Ну, Шарль, рассказывай, что было дальше.
Врач осторожно положил сигару на край пепельницы.
— Дальше?.. Не буду вдаваться в детали. Роды были очень тяжелые. Вот так. Это и есть то, что было дальше. И бедную женщину предупредили: беременность, если таковая случится, поставит ее жизнь под угрозу. С тех пор у меня твердое впечатление, что она воспринимает своего мужа как врага, от которого держаться надо на расстоянии.
— И это у них так далеко зашло? — спросила Ивонна недоверчиво. — Но ведь теперь есть же способы избежать несчастной случайности.
— Дорогая моя, — сказал врач, — от навязчивых идей не спасают ни пилюли, ни пружинки. А у нее — настоящая идефикс: муж — это опасность. Я не выдаю профессионального секрета: однажды вечером она здесь нам в этом призналась. Мы сидели вчетвером: Сюзанна, Альбер, Мадлен и я. Она решила найти у нас убежище: другого слова и не подберешь. Муж ее вернулся домой пьяным и хотел… короче… она влетела к нам, когда только девять пробило. И все рассказала… Такое, чего мы и вообразить не могли; что ребенок у них с рождения слабенький, по вине мужа… Если б он меньше пил и меньше шлялся, ребенок был бы крепче. Ну, что еще?
— Что ей приходится на ночь запираться в своей спальне, — продолжила Мадлен.
— Ну да. Что она подумывает, конечно, о разводе.
— А потом она стала каяться, что она — плохая мать. И чего только нам не наговорила! Что у нее нет материнского инстинкта, что она не должна была доверять малыша заботам своей служанки. Да, но мы же вам еще не рассказали об Амалии. Нет, решительно, эти Клери — целый роман. Чуть-чуть шампанского, Ивонна?
Врач раздвинул занавески в маленькой гостиной.
— Слышите, что делается, — сказал он. — Настоящий потоп. Святой Медар и на этот раз не обманул ожиданий, примета верная. Счастье еще, что ваша гостиница неподалеку. Во всяком случае, мы вас отвезем, дорогой Симон. Но прости, Альбер. Я тебя перебил. Ты собирался рассказать нам об Амалии.
— Ах да! — продолжил нотариус. — Ирен повезло, что возле нее оказалась эта Амалия. Она — португалка, лет десять назад приехала во Францию. Человек она славный, хорошо говорит по-французски. И вообще довольно приличная особа.
— И тоже в твоем вкусе, — лукаво заметил врач.
Нотариус призвал всех остальных в свидетели:
— Ну и дурной же он, когда к чему-нибудь вот так привяжется! Нет, правда — она красивая женщина. Совсем не смуглая и не худышка. Скорее похожа на роскошных баб, которых лепил Майоль. Три или четыре года назад она вышла замуж за своего соотечественника, Жезю Перейру, и случилось так, что он стал работать у Клери. Он был… точно не знаю… конюхом или конюшим… но не важно. Беднягу лягнул конь и убил наповал.
— Но это же ужасно! То, что вы рассказываете, — вскрикнула Ивонна.
— Хм, тут уж ничего не поделаешь. Амалия была беременна. Клери, который, как я уже говорил, неплохой малый, оставил ее у себя, и она стала у них вроде гувернантки. Непонятно, чем она должна была заниматься в доме, но главное, она кормилица маленького Патриса. Ну да, она ведь родила почти одновременно с Ирен Клери. Вот она и кормит обоих, что очень на руку Ирен, у которой насчет груди не так чтобы богато.
— Альбер! — закричала на него жена. — Ну как ты можешь так говорить…
— Наш Альбер сегодня расшалился, — нарочито серьезно заметил врач.
— Так надо же иногда и пошутить, — снова заговорил нотариус. — Практически ребенок на руках Амалии. Ирен им почти не занимается.
— А чем же она тогда занята? — спросил Симон Бельерес. — Катается на лошадях?
— Тоже нет. Потеряла вкус ко всему. Читает, курит, гуляет в парке, если можно назвать это парком; луг начинается сразу за замком, и все, до самого горизонта, принадлежит Клери. Когда идет дождь, она гадает себе на картах. Или часами рассматривает своих рыбок. У них в гостиной великолепный аквариум. Вот увидите, она непременно покажет его вам. Очень грустная у нее жизнь, поверьте мне.