Ирен не поднимала глаз, чтобы не выдать своей радости. Амалия виновата! Какой подарок! Конец угрызениям совести, ночным страхам. Амалия предала. И заплатила за это. А все остальное? Да какая разница! К усыновлению Джулито все это отношения не имеет.
— Правильно ли вы меня поняли? — снова заговорил комиссар. — Завтра пресса во всех подробностях расскажет об аресте Марии Да Коста и воспроизведет все ее заявления. Вас, в свою очередь, тоже допросят. И возможно, вам не простят того, что сначала вы предпочли жизнь вашего сына жизни Жулиу.
— Ну это все-таки было бы слишком, — возразила Ирен. — Мы, наоборот, действовали в интересах Жулиу. Вспомните, мы уже были готовы заплатить.
— Я счел нужным вас предупредить, мадам. Дело будет иметь широкую огласку.
— Послушайте, комиссар. Давайте будем серьезны. Я потеряла мужа и сына. Служанка моя, если верить вам, была соучастницей грабителей. Так в чем же меня можно было бы обвинить? И еще я забыла сказать, что ребенком Амалии занимаюсь я.
Полицейский встал.
— Через несколько дней, — сказал он, — вас вызовут. И вам придется точно мотивировать все ваши поступки. Нельзя, чтобы у народа создалось впечатление, что богатым позволено все. Поверьте мне, мадам, все это я говорю в ваших же интересах.
И он раскланялся с Ирен, слегка опустив подбородок, а она не осмелилась пойти проводить его. Она чувствовала себя усталой и счастливой. Она замирялась с Амалией. Каждая из них на свой лад боролась с другой, а теперь все было хорошо. Газеты, конечно, подогреют общественное мнение. Будут трудные моменты. Потом заговорят о другом, и через несколько месяцев, когда все забудется, она получит наконец письмо, текст которого она знает по брошюре, присланной Альбером, и знает наизусть.
Мадам,
Я имею удовольствие сообщить вам, что совет вынес решение разрешить вам усыновление ребенка… и так далее.
«Надо все рассказать Альберу, — подумала она. — Он мне что-нибудь посоветует».
На пороге стояла Франсуаза. За руку она держала ребенка.
— Он не хочет сидеть со мной, — сказала она.
— Ну ладно, оставьте его мне… Веди себя хорошо, Джулито. Поиграй на ковре, пока я поговорю с мсье.
Нотариус тут же подошел к телефону.
— Бедный мой дружище, несчастья наши далеко не все еще позади. У вас есть минутка… Только что от меня вышел комиссар Маржолен. Похоже, Марию арестовали… И вот, она такое понарассказывала… никто не должен был знать об этом… мы даже от вас это скрывали.
— Вы меня пугаете, — закричал нотариус. — Что же произошло?
— Произошло… то, что было подряд два похищения… Первый раз украли Жулиу, потому что сообщник Марии спутал детей… а во второй раз, при соучастии Амалии, они утащили Патриса в обмен на Жулиу, которого отдали матери.
— Погодите! Погодите! Не так быстро… Что еще за история? Послушайте, Ирен, объясните мне все это спокойно, со всеми подробностями.
Ирен подтащила к себе кресло и села. Ребенок тут же забрался к ней на колени, и, изображая рукой самолет, стал водить ею вокруг ее лица.
— Будь умницей, дорогой мой, — сказала Ирен. — Алло?.. Альбер?.. Да на самом деле все очень просто…
Она пересказала ему вкратце все события, время от времени повторяя: «Ну, а как еще можно было поступить? Поставьте себя на наше место». Когда она кончила говорить, наступила долгая пауза.