Пока из манжеты со свистом выходил воздух, все молчали.
— Сто… на шестьдесят, — констатировал доктор. — Не очень блестяще, конечно… Дайте ей термометр.
Они отошли к окну.
— Она все делает, что надо? — спросил он.
— Я сама даю ей порошки, — ответила Ирен. — Так я хоть уверена, что самое необходимое она принимает. А другие лекарства ей дает Франсуаза.
— Да, — сказала Франсуаза, — я заставляю ее их принимать. Если бы мы не следили, она бы забывала.
Врач снова подошел к кровати, взял термометр и посмотрел его на свет.
— 36,3… Мне это не очень нравится.
Он отбросил одеяло и принялся ощупывать живот пациентки.
— Скажете, когда вам будет больно… Здесь?.. И тут?..
Амалия легонько вскрикнула.
— Именно здесь, ведь верно… Или чуть-чуть выше?
— Перестаньте, — простонала Амалия.
Доктор выпрямился.
— Тревожиться особенно нечего. Это язва опять взялась за свое. Ну-ка, Амалия. Не волнуйтесь. Мы вас от этого избавим. До завтра — диета. А потом, потихонечку, легкое что-нибудь, но питательное.
Он дружески потрепал ее по плечу, и Ирен проводила его в кабинет. Он начал выписывать рецепты.
— Эти язвенные дела, — бормотал он, пока писал, — нечто бесконечное. К тому же надо признать, что и больная у нас не легкая. Она из тех людей, которые пускают все на самотек, фаталистка. Эти крепкие бабенки очень часто опадают, как омлет. А ведь с такой язвой, как у нее, достаточно только взять себя в руки, и с ней, черт побери, можно справиться.
Он протянул Ирен листочек.
— А вы, дорогая моя, вы-то как?.. Вот кто, по крайней мере, держится мужественно. После того, что вы перенесли, теперь еще превратиться в сиделку! Но не переусердствуйте. А то в один прекрасный день сами свалитесь. Через два-три дня я заеду. Она меня, собственно, не очень тревожит, но все-таки кое-что меня беспокоит.
Он первым вышел в вестибюль.
— Приходите к нам хоть изредка, — сказал он. — Ваша просьба об усыновлении ребенка всех дам знаете, как заинтересовала! Все желают вам красивого малыша. Вы это заслужили.
Ирен долго стояла на крыльце. Над лужайками повис туман. Вот и осень, цвета печали. Сколько же еще дней осталось до развязки? С течением времени Шарль, пожалуй, докопается до истины. Может, он уже вертится где-то возле.