Я была благодарна маме за то, что она не произнесла классические слова «рожай, мы поможем», как добрый рабочий в кино. Тогда Женя должна была бы благодарно смотреть на маму снизу вверх, а так она могла сразу убежать и чувствовать себя человеком в саду или наверху.
Если моя дочь когда-нибудь придет и скажет: «У меня будет ребенок», я тоже не стану произносить пафосные слова, а просто скажу: «Ах ты маленькая дрянь, сейчас я выжму тебе яблочный сок».
Мне все время казалось, что я могу быть чем-то полезной, но я не понимала, чем. Когда меня послали за яблоками, я обрадовалась и даже съездила за зелеными яблоками в город, хотя они продавались в магазине у станции. Лучше искать самые зеленые яблоки, чем сидеть дома, страдать за Женю и за себя, перебирать свои мысли, как нанизанные на нитку бусы, – вот грустная мысль, а вот злая, а вот еще одна, печальная…
Когда я вернулась домой с двумя пакетами зеленых яблок, я увидела идиллическую картину: вся семья вместе – мама, Мария, Лидочка, и даже отец, против обыкновения, был внизу.
Девочки были притихшие и возбужденные, как каша на маленьком огне: не выкипает, но тихонько бурлит. Мария с видом человека, делающего семейное дело первостепенной важности, распечатывала из Интернета способы обучения младенцев в утробе матери, Лидочка делала уроки, время от времени выбегала из комнаты и, почти не прячась, курила за окном. На ее лице было написано: чего уж теперь придавать значение мелочам, когда в доме происходит такое, все запреты отходят на задний план…
Мама жгла в печке свадебные журналы, отец с кротким видом перебирал старые детские книжки, раскладывая их на две стопки: в одну те, которые пригодятся Жениному ребенку прямо сейчас, в другую книжки, которые Женин ребенок будет читать попозже. Отец не выглядел потрясенным, разве что больше, чем обыкновенно, задумчивым, но когда я заметила, что в первую стопку книг для младенца вместе со сказками попала «Критика чистого разума» Канта, я поняла, что отец очень расстроен.
– Даже я не читала в год Канта, – заметила Мария. – Но с другой стороны, про Жениного ребенка мы пока ничего не знаем, может быть, он будет гений.
– Гений? Мальчик? – заинтересованно спросил отец.
– Конечно, у нас будет мальчик, – энергично ответила мама.
Она бросала в печку свадебные журналы, один за другим.
– Вот и прекрасно! – приговаривала она. – Вот и хорошо! А нам и не надо! Не надо! Нам! Мезальянса не надо нам! Какой-то нефтемагнат! Человек не нашего круга!.. У нас дедушка – ученый, а у них кто?!
– У кого дедушка ученый? – удивился отец.
– У Жениного ребенка, – объяснила мама. – Ты – дедушка.
– Чей дедушка? – удивился отец.
– Мой. Ты – мой дедушка, – ехидно ответила мама.
Если мама ехидничает, значит, все не так страшно. Не страшно, а наоборот, прекрасно, радостно.
Лидочка с Марией весь вечер перешептывались, так взволнованно, что я почти все слышала.
– Вместо Дома, и богатства, и платьев, и путешествий, и всего – мать-одиночка! Так проколоться! – сокрушалась Лидочка. – Тетя Ира говорит, такое с каждой может случиться. Что, даже со мной?!
– С тобой не может ничего случиться, ты эгоистка. Ты всегда думаешь только о своей дорогой особе, – отвечала Мария.
– Ну и что здесь плохого? Если бы Женя думала о себе, она бы предохранялась… Нужно было предохраняться! Могла бы использовать прерванный половой акт, – важно сказала Лидочка.
– Вот и нет, вот и нет! Это заблуждение – так нельзя предохраняться. Сперматозоиды за короткий период способны совершить путь в десятки сантиметров… – возразила Мария.
– Ты-то что в этом понимаешь? Ты еще скажи, что беременность наступает от орального секса!