Через некоторое время, тяжело стуча каблуками, вошел Столбоверстов и, расплывшись в улыбке, поздоровался:
— Мое глубочайшее!
— Читайте, — сказал Чернохаров и сунул ему бумагу в руки, не ответив на приветствие.
Столбоверстов, прочитав, без обиняков стукнул кулачищем по столу и пробасил:
— Вот ч-чер-рт!
Все трое стали ходить по комнате. Чернохаров и Столбоверстов вышагивали по разным диагоналям кабинета, а Карлюк топтался в углу. При встрече на пересечении диагоналей оба профессора посматривали друг на друга вопросительно. Карлюк следил за обоими, стараясь уловить возможный исход их волнения. Его все больше и больше начинал сковывать страх. И он не очень смело спросил:
— А вдруг… он написал еще куда-то?
— Куда? — спросил Столбоверстов.
— Ну, скажем… в академию сельскохозяйственных наук, — ответил Карлюк.
— Не страшно, — резюмировал Чернохаров.
— А если письмо попадет к первому? — догадывался Карлюк снова.
— Что-о-о? — громыхнул басом Столбоверстов.
— Возможно, — подводил итоги Чернохаров. — Возможно. Гм…
— Привлечь за клевету, — внес предложение Столбоверстов. — Ненавижу клеветников! Всегда ненавижу. Я никогда не писал на противника, я всегда указывал прямо и открыто: вот! — И он ткнул перед собой указательным пальцем вперед.
— Его исключили из партии. Он подал в ЦК жалобу. Теперь, пока его не восстановили, и привлечь за клевету, — настойчиво убеждал Карлюк.
А Чернохаров молчал. Казалось, он не слушает остальных двух. Он соображал. Через некоторое время сказал:
— К секретарю обкома, лично. Гм… И прощупать отношение. А потом… Гм… Смотря по обстоятельствам, написать жалобу на клеветника… секретарю обкома лично. Гм…
— И в ЦК — пока не восстановлен. Напишем? — спросил Карлюк.
— Это решим потом. Потом. Все! Гм… Гм… — закончил беседу Чернохаров.
— Сегодня к секретарю? — спросил Столбоверстов.
— Да, — ответил Чернохаров.
— Все втроем пойдем?