- Мне бы так хотелось соврать, сказать «да».
- Тогда откуда это? - Каиров показал рукой на стол. - Чай, варенье… Розетки.
- Жена. Все жена… Настояла, чтобы на дежурстве при мне был горячий чай, варенье…
- Это у вас вторая жена?
- Да… - грустно ответил доктор. - Моя первая жена умерла в Одессе. От брюшного тифа. Я девять лет был верен ее памяти…
- Извините меня, Семен Семенович.
- Нет, нет… Минутку. Позвольте, я закончу свою мысль. Так вот. Вскипятив чай, я увидел из этого окна, что ваша машина стоит у подъезда. Я понял, вы здесь. И решил пригласить вас на чай. Однако вы опередили меня, словно прочитали мои мысли.
- Ловко вы это повернули. Вам надо бросить медицину и заняться адвокатской практикой.
- Возможно, вы правы. Возможно, восемнадцатилетним гимназистом я совершил ошибку.
…Каиров вернулся в свой кабинет. Телефон надрывался.
- Слушаю, - сказал Каиров.
- Приезжай, Мирзо Иванович, - сказал уполномоченный ГПУ.
Через минуту машина фыркнула белым дымком, крепко пахнущим бензином, выползла на шоссе и помчалась по городу. Луна висела над крышами. Но небо было не очень темным, а словно выцветшим. Где-то далеко на окраине лаяли собаки. Город спал…
Машина остановилась. Каиров широким шагом вошел в один из подъездов трехэтажного дома, на фасаде которого лепилось много различных вывесок: «Рыбхоз», «Райфо», «Заготскот»… И справа, под пыльной лампочкой: «Уполномоченный ГПУ».
Некоторое время спустя Каиров вышел из подъезда, сел в машину. Бросил шоферу;
- Домой.
Передумал.
- Нет. Сначала в порт.
Спать не хотелось. До сна ли после такого известия: сегодня в 2 часа 47 минут операция «Парижский сапожник» началась.
Глубокая ночь. Быстро бегут облака. И луна словно купается в них. Ветер холодит землю. Холодит деревья. Холодит листья. Последние незеленые листья. Он срывает их. Бросает под ноги лошадям.
Шестеро всадников и две лошади без седоков пробираются по узкой размытой дороге, ведущей к дому егеря Воронина. А вот и сам дом. Он стоит на бугре. И его белые стены видны далеко, точно паруса яхты.
Сипло дышат лошади. Цокают копытами о вымытые камни…