— Знаю, от ведуньи слыхала. У солдата внизу тоже крест при себе оказался.
— Возможно они все крсетианцы? — задался вопросом Серко. — Похоже древняя вера вновь начала возрождаться…
— Они верят в Единого Бога в трёх разных личинах; не почитают Рода и наших Богов. Даже о Сварожичах знать не желают, — Влада скривилась, глядя на крестик. Казалось, этот деревянный предмет был для неё хуже мора.
— Они верят в небесный мир после смерти и во всепрощающую любовь… — Вернул Серко крестик под куртку девушки.
— Ни один Бог не прощает глупости бесконечно. Боги, как мы — они наши предки. Как люди Боги могут обидеться, коли не слушаться наставлений и тогда пеняй на себя. Сурово укажут потомку в чём Правда!
На миг Серко вспомнил, что сестра однажды очень хотела занять место постаревшей ведуньи. После уроков Девятитравы она многое знала о вере. Но Старшая видела в дочери только охотника. Она не позволила Владе приобщиться к тёмным знаниям и колдовству.
— Каждый верит в то, что помогает ему выживать…
— Тогда наши Боги сильнее! — рассмеялась сестра. — Девка-то сдохла!
Серко ничего не ответил на это.
— Сколько их буде?
— На прошлой неделе один. День назад уже четверо, а сегодня не меньше десятка.
— Чего деют?
— Ранят поверх нашего.
— Далеко ли прошли?
— До логова им не много осталось. Нарочно лезут сюда. Когда мы ответим?
Анюта одарила вожака перед собой холодным, пристальным взглядом. В сумраке логова они говорили в пол голоса, чтобы слышали только те, кому должно.
— Это нападение? Откуда они? Неужели бросают вызов? — оживлённо спросил её муж. Анюта не смогла сдержать грустной улыбки. Чужаки вторглись в лес, сбивают с древесных стволов знаки племени и ставят поверх свои руны — конечно же это было объявлением войны!
— Долго никого не было. И не словлен теперь ни один из чуждого рода. Откуда и кто неведомо, но убить их надобно, как токмо опять на земь нашу ступят, — тихо произнесла Мать-Волчица. Чужаки подобрались к логову близко: следят, провоцируют, но пока не нападают. Это не нравилось Старшей. За время прошедшее с моровых Зим лишь одинокие шатуны забредали в земли их рода. С такими гостями разговор был коротким: пленение либо смерть. Но с каждым годом становилось теплее; выжившие люди сбивались в общины, начинали искать для себя хорошие земли. Уже дважды к логову выбирались группы более пяти душ. Хоть забредали они в границы Навьих владений случайно, тайна убежища оказалась раскрыта.
Но сегодня охотники сообщали вовсе не о шатунах. Кто-то явно собирался выставить из Тепла Мать-Волчицу вместе со всем её племенем. Такого она никому не позволит.
— Когда мы ответим на оскорбление? — вновь задал вожак свой вопрос.
Плотнее опустив капюшон куртки на русую голову, Старшая проговорила:
— Ночью, когда темень спустится в лес, пожалеют они, что с Навьим родом связались.