Так всегда: не вмешивается, но обязательно скажет.
— И не морщи лоб, пожалуйста.
Геля отыскала под вешалкой туфли, которые она обычно носит дома, надела и направилась в ванную, чтобы окончательно смыть грим. Актриса складывается из повседневного быта.
Кончилась Володина смена на «скорой». Бригада довезла его до Ксениного дома. Телефона у Ксении нет: ни о чем заранее не условишься.
Володе нравились утренние прогулки с Ксенией: он провожал ее на работу. Разговор часто склонялся на тему, главную для Володи. Ксения понимала, что Володя постоянно находится под давлением своей работы. Даже когда они просто шли по городу и ему не надо было спешить на дежурство по «скорой» или в клинику.
— Ты думаешь, бьется сердце, человек дышит, он живой?
— Как же еще?
— Так было.
— Теперь этого нет, ты хочешь сказать?
— Дело за юристами.
— При чем тут юристы?
— Определить законом, когда человек мертв. Человек умирает по частям.
— Зачем этот закон? Пока человек…
— Деятельность сердца и легких можно восстановить через час. Мозг умирает через шесть минут. Две смерти.
Ксения смотрела на Володю.
— Две, — повторил он. — Клиническая обратимая и биологическая необратимая, истинная.
— Грустно.
— Что?
— Все грустно. Жизнь одна, а смерти две.
— Смерть — явление теперь сложное. Многие считают, что гибель мозга — это смерть. Но люди живут и с умершим мозгом.
Ксения в смятении глядела на Володю. И не потому, что она ни о чем подобном не слышала: ей не приходилось на эту тему разговаривать по-настоящему и даже как-то производственно. Углубленно.
— Человек дышит, сердце бьется, а мозга нет, умер, понимаешь?