— Вот как, и ты, друг, будешь меня учить! Давай лучше выпьем за встречу. — Он схватил бутылку.
— Прошу тебя, не делай этого!
— Какое тебе дело — буду я пьян или трезв. Моя жизнь никому не нужно. Напьюсь, и все забуду.
— Никому еще не удавалось пьянством избавиться от горя! — воскликнул тот, перехватив его руку. — Вино дает только короткий миг забвения. Виджей, ты же сильный человек! Помнишь, как ты говорил нам в тюрьме: счастье и горе — это как день и ночь, они всегда рядом и сменяют друг друга. Если ты видишь ночь, надо верить, что рано или поздно наступит утро! Не надо пить, Виджей! Это опасный путь, и я не дам тебе ступить на эту дорогу. Перед Богом я поклялся, что буду твоим верным другом, и я не допущу, чтобы ты погубил себя!
Лицо Виджея исказила гримаса боли. Он с трудом сдерживал слезы.
— Извини меня, друг, я совершенно раздавлен.
— Ничего, все будет хорошо. Я верю, что все изменится, — Асамхан разжал руку, бутылка упала на плиточный пол и со звоном разбилась.
Он поднял друга из-за стола и повел из кабачка, расчищая дорогу могучим плечом.
— Куда мы?
— Пойдем со мной. Я познакомлю тебя со своим сыном. У нас хватит места для старого друга. Ты будешь жить у нас. Все наладится. Я устрою тебя на работу рикшей. Вот увидишь, жизнь еще улыбнется тебе, смотри на нее ясными глазами, чтобы увидеть, как она прекрасна!
Асамхан привел друга в дом. Рам, оставшийся за старшего, приготовил рис. Они поужинали вместе, и вскоре Виджей уже оттаял. Он быстро подружился с мальчиком, завоевав его уважение тем, что ловко объяснил ему решение трудных задач.
— Откуда ты это знаешь? — удивился Асамхан.
— Когда-то я был одним из лучших учеников в школе, — вздохнул юноша.
— А вот я не знаю, кем я был раньше, — сказал Рам.
— Как это так? — Теперь пришла очередь удивляться Виджею. — Ты не помнишь своих родителей? Не знаешь, где ты жил?
Асамхан предостерегающе покачал головой, делая юноше знак, чтобы он не расспрашивал сироту, но тот уже заговорил тихим, печальным голосом:
— Меня подобрали в лесу ловчие раджи Раджкумара. Владыка охотился на оленей, вместе с тушами убитых животных во дворец доставили и корзину, в которой я спал. Раджа решил, что младенец — это тоже охотничий трофей.
— Но как ты попал в лес? — не выдержал Виджей. — И почему родители оставили тебя?
— Я ничего не помню. Я вырос на кухне. Помню котлы, грязные тарелки — мне их приходилось мыть день и ночь, ведь у раджи было много слуг. Один из них, старый повар Низмат, научил меня читать и писать, хотя управляющему это не нравилось — ему не нужны были грамотные рабы. Почему-то он возненавидел меня. Каждый раз, когда я попадался ему на глаза, он награждал меня пощечинами и говорил, что я —, безродный вор, от которого отказались даже родители, и что я должен быть счастлив, когда он меня бьет, иначе я вырос бы невоспитанным бродягой.
Однажды кто-то из слуг испортил кушанье, которое должны были подать на стол самому радже. Управляющий обвинил в этом меня и посадил в каменную яму. На следующее утро, после наказания плетьми, мне предстояло попасть в зверинец — так называлось любимое развлечение Раджкумара, когда провинившегося сажали в клетку к диким зверям.
Низмат помог мне убежать. Много дней я скитался, кочуя из города в город, подальше от владений раджи. Где-то в пути я заболел. Мне оставалось совсем немного до смерти, я умирал возле мусорной кучи, где пытался найти еду. Потом ничего не помню. Второй раз я родился уже в доме моего отца Асамхана.
— Ну ладно, — сказал Асамхан, — хватит вспоминать. Здесь у каждого в жизни было слишком много тяжелых дней, больше, чем радостных. Не будем говорить об этом. Надо всегда надеяться на лучшее.